Фото: vk/bgofficial
Удивительно не то, что просветительскую программу БГ на «Радио России» закрыли, а то, что она продержалась столько лет — аж целых семнадцать, с 2005 года.
17 лет голосом доброго сказочника Борис Борисович по государственному каналу радиовещания рассказывал огромной стране, что на свете есть другие, непохожие на нас люди. Они поют другие песни, не такие, как мы привыкли. По-другому проявляют свои чувства. Им приходят в голову странные мысли. Они совершают странные поступки. И во всем этом нет ничего страшного. Это нормально: быть другим и любить другое.
Если вдуматься, более мощной альтернативы Соловьевым и Киселевым у нас и не было. Потому что отвечать на патриотическую истерику антипатриотической истерикой, на крики «Да вы фашисты!» криком «Да вы сами фашисты!» — это не метод. Это значит уподобляться, играть со злом в его игры на его поле.
Он поступал иначе. Открывал маленькую невидимую дверь в стене и уходил из-под обстрела говном туда, где огнегривый лев и синий вол, исполненный очей. А главное — уводил туда миллионы слушателей.
Именно этого ему не простили, а не слов «Те, кто начал войну — позор России» и не мифические 12 миллионов, которые он якобы отдал «украинским нацистам». На самом деле это общий сбор огромного благотворительного фестиваля, в котором БГ принимал участие. Но когда начинаешь объяснять это, тебя просто не слышат. «Царьград-ТВ» кричит тебе в ответ: «Да ты врешь! Ты хочешь уйти от ответственности! Ты вертишься, как уж на сковороде!». Какая разница, что было на самом деле, если все равно ты чужой. А чужой в любом случае неправ.
Логотип программы «Аэростат»
Это было не так заметно, пока не началась война. Было ощущение, что — ну, поет он там себе что-то, развлекает нас, и пускай. А потом вдруг: «Предатель! Он, оказывается, против наших, против войны!»
Но Гребенщиков был таким всегда. И во времена Афгана, в конце восьмидесятых. И пресловутые восемь лет назад. Хорошо помню, как в 2014-м вышло видео, в котором Максим Леонидов, Шевчук, Бутусов и БГ говорили о войне на Донбассе. Он процитировал тогда Антония Сурожского: «Тот, кто ненавидит одних ради других, играет на руку дьяволу». И добавил: «Я молюсь, чтобы все это кончилось!» А потом пришел в студию и один, под гитару, спел одну из самых душераздирающих своих песен — только что написанную «Любовь во время войны»:
«Скоро их патроны начнут взрываться у них прямо в стволах!»
И такого было много. В интервью, на концертах, в соцсетях. Иначе и быть не могло. Потому что, какая на хрен война, если есть Джордж Харрисон и Боб Дилан, Толкиен и Тарковский, вся цветущая сложность мира? Зачем нужны арматы и искандеры, если можно любить и создавать, а не ненавидеть и разрушать?
Книга «Аэростат. Параллели и Меридианы»
А 24 февраля моя лента в фейсбуке взорвалась гребенщиковскими цитатами, песнями, которыми он пел. Тут были и «Жаль, подмога не пришла…», и «Мир, как мы его знали, подходит к концу…», и «Война удобна, она избавляет от необходимости думать…». Вроде он и аполитичный, и не от мира сего, и заумный, а приходит война, и вспоминаем Гребенщикова.
Когда в мае программу закрыли на «Радио России», ее анонсировало «Наше радио». Это был благородный шаг — принять на своей площадке человека, попавшего в черные списки администрации президента, фактически запрещенного, да еще к тому же живущего в Лондоне. Но от анонса на «Нашем» до отмены и извинений прошло меньше суток. И на этот раз власти тут ни при чем.
Гребенщикова отменили слушатели. В соцсетях поднялся такой шквал возмущения, что «НР» решило не терять целевую аудиторию.
И тут тоже нет ничего удивительного. Последние 30 лет БГ кривится при словах «русский рок». Потому что рок бывает хорошим, плохим, жестким, лиричным, электронным, психоделическим… Но русским или нерусским он не бывает. «Что за национализм такой? Что за ограниченность?» — каждый раз возмущался он.
А «Наше радио» долгие годы формировало у своей аудитории идеологию, которая сегодня вышла на государственный уровень. Звучит она просто: «Мы хорошие, а они нет». Русское — да, нерусское — нет. Таким людям бессмысленно рассказывать про ранний английский постпанк и ирландскую народную музыку. Реакция на все непонятное и неизвестное у них одна: «Ты чего, пидор, что ли?» Как на Мальчика Бананана с серьгой.
Тем не менее аудитория у БГ есть, та аудитория, которая его правильно поняла, и она огромна, это и по сей день миллионы. Эти люди, возможно, не выйдут на баррикады, не возьмут в руки оружие, не станут сражаться с режимом и расклеивать листовки в метро. Но фашизма они точно не примут.
Потому что фашизм — это ненависть к мировой культуре. Это душная клетка, куда сажают мыслящего человека, чтобы он ничего не знал и не видел, кроме своего дерьма и спины охранника. Фашизм прост как смерть. А Гребенщиков приучил их к сложности и свободе. Они прослушали 888 передач «Аэростата», и это знание из них уже не изъять, оно уже есть.
