6 июня в Минске начнут судить Ирину Левшину. Суд будет выездной и закрытый — это значит, что пройдет прямо в СИЗО, без допуска коллег и родных. Статья 361-1 уголовного кодекса Беларуси — создание экстремистского формирования.

Ирина Левшина — главный редактор старейшего независимого информационного агентства БелаПАН. В ноябре прошлого года агентству исполнилось 30 лет. Левшина в это время уже сидела в СИЗО, а БелаПАН аккурат к юбилею был признан экстремистским формированием. И судить Ирину будут как главного редактора — за руководство этим самым формированием.

Ирину арестовали 18 августа прошлого года. Вместе с ней — бывшего директора «БелаПАН» Дмитрия Новожилова. За полгода то того — бывшего заместителя директора Андрея Александрова, который формально уже не работал в агентстве, но участвовал в некоторых проектах как консультант. Вместе с Андреем задержали его девушку Ирину Злобину, и теперь все четверо на суде будут сидеть в одной клетке, а потом разъедутся по этапам и разным колониям. На оправдание и освобождение из-под стражи в Беларуси давно перестали надеяться.

В августе прошлого года БелаПАН еще официально был информационным агентством, а не экстремистским формированием, поэтому первые — дежурные — обвинения были в уклонении от уплаты налогов.

Левшину, Новожилова и Александрова по ней и будут судить. Злобина сотрудником БелаПАН никогда не была, поэтому и статья у нее другая — 356, измена государству. У Александрова, впрочем, тоже — это помимо экстремизма. Дело в том, что Андрей Александров и Ирина Злобина помогали репрессированным за участие в протестах выплачивать штрафы. После их ареста заместитель министра внутренних дел Беларуси Геннадий Казакевич заявил в эфире государственного телевидения, что они занимались «финансированием протестной деятельности путем оплаты штрафов и возмещением расходов на содержание в ИВС и центре изоляции правонарушителей». По версии МВД, Александров и Злобина в сотрудничестве с фондом BY_help помогли 250 белорусам заплатить административные штрафы. Немалые деньги, поступившие благодаря Александрову и Злобиной в бюджет государства, — это измена, несомненно.

Июнь в Беларуси вообще будет экстремистски обильным. 6 числа начнется суд по делу БелаПАН. 8 июня начнут судить журналиста белорусской службы Радио Свобода (Радыё Свабода) Андрея Кузнечика — все по той же статье 361-1, создание экстремистского формирования или участие в нем. «Свабода» была признана экстремистским формированием в декабре прошлого года. К этому времени все сотрудники успели разными путями, в том числе и «партизанскими тропами» покинуть Беларусь. Тогда взялись за внештатников. Правда, Кузнечика арестовали 25 ноября, а «Свабоду» признали экстремистским формированием только 23 декабря. Но для этого силовиками уже придуманы нехитрые схемы, позволяющие потянуть время. Андрей Кузнечик сначала был осужден по административному делу. Ему дали 10 суток ареста. Потом, не освобождая, — еще столько же. И еще. А 23 декабря, когда МВД уже объявил Радыё Свабода экстремистским формированием, родным журналиста сообщили, что он арестован по уголовному делу и этапирован в СИЗО. Всего-то месяц нужно было человека «помариновать», пока создавались условия для большого уголовного дела.

Еще один журналист «Свабоды» Олег Груздилович в конце мая отправился в могилевскую колонию на полтора с половиной года. Ему, можно сказать, повезло: уголовное дело против него было возбуждено еще в июле прошлого года, так что в экстремисты он просто не успел попасть и был осужден по самой популярной в Беларуси статье 342 — «организация действий, грубо нарушающих общественный порядок». Всего-то полтора года — сказочное везение. Точно так же повезло главному редактору газеты «Новы час» Оксане Колб. Ее начнут судить 7 июня по той же статье, что и Груздиловича. «Новы час» экстремистским формированием еще не признали — просто заблокировали доступ, — так что Оксане грозит до трех лет.

В июне (точная дата еще не назначена) начнутся суды над журналистками Ириной Славниковой и Екатериной Андреевой. Славникову будут судить все по той же статье 361-1. Андрееву — за измену государству. Ирина Славникова была руководителем минского корпункта польского телеканала «Белсат», вещающего на белорусском языке. Екатерина работала на том же «Белсате» корреспондентом. Ирину задержали 30 октября прошлого года вместе с мужем. Они возвращались из отпуска. В аэропорту на пограничном контроле их остановили, сверились с некими списками, вызвали конвой и доставили в ИВС. Обоим дали по 15 суток (теперь в Беларуси так часто поступают: это дает силовикам время на то, чтобы состряпать уголовное обвинение. Человек отсчитывает сутки и радуется, что дома будет уже через три… два… один день, а на выходе ему вместо освобождения — «здрасьте, вы теперь коварный изменщик государству, пройдемте в СИЗО»). Сначала Славникова с мужем отсидели по 15 суток за «публикацию в Facebook экстремистского контента», потом еще по 15 суток по статье «мелкое хулиганство». За это время телеканал «Белсат» признали экстремистским формированием. Мужа Ирины — военного летчика в отставке Александра Лойко — в конце концов выпустили, напоследок дав еще 15 суток, а Ирину отправили в СИЗО по уголовному делу. Теперь она не руководитель корпункта польского телеканала, а создатель экстремистского формирования.

Катю Андрееву задержали намного раньше — 15 ноября 2020 года, во время стрима. Катя вместе с коллегой Дарьей Чульцовой вели прямой репортаж на «Белсат» с акции памяти убитого в Минске 12 ноября художника Романа Бондаренко. Акцию жестоко разогнали, девушек арестовали. По традиции сначала их отправили отбывать административный арест, но из тюрьмы они не вышли — были обвинены по статье 342 в организации действий, грубо нарушающих общественный порядок. Обеих приговорили к двум годам лишения свободы в феврале прошлого года. Свой срок журналистки отбывали в гомельской женской колонии. А 10 февраля Катю Андрееву неожиданно вызвали «с вещами на выход» и этапировали в гомельское СИЗО — «для проведения процессуальных действий». Два месяца родные не понимали, в каком статусе находится Екатерина.

Известно лишь, что следствие проводило гомельское областное УКГБ. Впрочем, как говорит муж Кати Игорь Ильяш, вовсе не обязательно знать какие-то дополнительные детали, чтобы понимать всю абсурдность подобного обвинения. Думаю, те, кто «сшил» новое уголовное дело, тоже это понимают — просто у них работа такая. Скотская, прямо скажем, работа, но пришли они туда добровольно, а вовсе не по приговору суда.

«Белсат», Радыё Свабода, БелаПАН объявлены экстремистскими формированиями. Еще — газета «Наша ніва». Ее главный редактор Егор Мартинович и начальник отдела рекламы и маркетинга Андрей Скурко сидят с июля прошлого года. Правда, газету признали экстремистским формированием позже, чем их дело передали в суд, так что ребятам, можно сказать, повезло: их судили по дурацкой статье 216 («причинение имущественного ущерба без признаков хищения» — по версии обвинения, они неправильно оплачивали коммунальные услуги) и приговорили к двум с половиной годам колони.

Но есть в Беларуси еще и понятие «экстремистские материалы». Разница лишь в процедуре официального признания. Экстремистским формированием любое медиа — или телеграм-канал, или чат — может быть признано КГБ или МВД без всякого суда. За работу в таком издании — та самая статья 361-1, до семи лет. А признание экстремистскими материалами того же медиа, телеграм-канала, чата — это уже прерогатива суда. Процедура тоже простая, никого в суд не вызывают, повесток не присылают. Журналисты, подписчики или читатели узнают об этом уже постфактум, когда об этом сообщают государственные информагентства и телеграм-каналы. Часто этот «постфактум» случается уже в СИЗО. Потому что к подписчикам «экстремистских» телеграм-каналов применяется та же статья 361-1. Специальное постановление правительства, позволяющее приравнивать гражданина, читающего новости, к участнику экстремистского формирования, было принято в октябре прошлого года. «Арестовали за подписку» — одно из самых распространенных в Беларуси словосочетаний. Многие белорусы, выходя из дома, предпочитают вообще удалять приложение Telegram со своих смартфонов.

Экстремистскими материалами в Беларуси признано всё, что не было государственным: Хартия’97, Tut.by, «Белорусский партизан», Deutsche Welle Беларусь, Tribuna.com Беларусь, Медиазона, «Еврорадио», десятки региональных сайтов и сотни телеграм-каналов. А журналисты независимых изданий или сидят, или бежали из страны. Сидят журналисты Tut.by, «Трибуны», «Новага часу», «Ежедневника», «Комсомольской правды в Беларуси», могилевского «Першага рэгіёна», барановичского Intex-press, польской Gazety Wyborczej. Статьи обвинения: от измены государству до заговора с целью захвата власти, от неуплаты налогов до неправильно уплаченной «коммуналки», от руководства экстремистским формированием до разжигания социальной розни.

Те же, кому повезло, бежали из страны в тапках, не заходя домой, не попрощавшись с родными, не успев получить последнюю зарплату из-за заблокированной силовиками банковской карточки.

Для кого-то это, может быть, и странно звучит, но только не для белорусов. Да и Белорусская ассоциация журналистов — общественная организация, которая почти тридцать лет объединяла всех «негосударственных», была ликвидирована в прошлом году решением Верховного суда. Ее руководство уехало в Киев, который вместе с Варшавой и Вильнюсом стал одним из центров белорусской независимой журналистики. К слову, многие белорусские журналисты там и остались: даже на войне они чувствуют себя в большей безопасности, чем дома.

Главное, что изменилось в белорусской журналистике за это время, — из текстов исчезло слово «президент» (конечно, изменилось и содержание — никогда прежде новостная лента не была перенасыщена сообщениями об арестах, обысках, тюремных сроках). Теперь он просто Александр Лукашенко. Без всяких дополнительных определений вроде «узурпатор» или «самопровозглашенный» — это и так всем понятно. Просто Лукашенко — и все. Возможно, за это он и мстит.

Из письма журналистки Кати Андреевой мужу Игорю — уже из Гомельского СИЗО, после обвинения в измене государству: «Я словно разблокировала последний уровень в сложной игре. Только это не игра». Все верно, Катя, не игра. И уровень этот, к сожалению, не последний.