«Нееет!» — во все горло кричал второклассник Миша, но его все равно приняли в октябрята.

Это не сценарий перестроечного «Ералаша». И Миша — совершенно реальная личность, одноклассник моего сына в обычной минской школе. Просто школе нужно было выполнить разнарядку, спущенную из районного управления образования: принять в октябрята половину второклассников.

Если в России в разгар войны вспомнили, что нужно возрождать пионерское движение, чтобы к моменту призыва в армию все были успешно идеологически обработаны, то в Беларуси система промывания мозгов детям работает бесперебойно. Проскочить мимо смогли разве что школьники начала девяностых: вместе с СССР в тартарары полетела и советская идеология, одним из главных принципов которой была не только руководящая и направляющая роль партии, но и ее полное проникновение в жизнь всякого гражданина с раннего детства. Белорусские дети стали свободными в 1990 году, «при Шушкевиче». А в 1994 году к власти пришел Александр Лукашенко и начал возвращать все самое затхло-советское, начиная с государственной символики и заканчивая разделением детей на патриотов и врагов народа.

Но загнать детей, родившихся в перестройку и в первые годы независимости, назад в СССР — задача нелегкая. Добровольно никто в эту пропасть не прыгнул бы. И тогда государство стало загонять в пионеры и октябрята с помощью административного ресурса, который используется довольно эффективно, судя по числу детей, вступающих — чаще всего без всякого понимания — в эти сомнительные ряды. По официальным данным, в Беларуси 572 245 детей являются членами пионерско-октябрятских ячеек. А школьников в Беларуси — 1,1 миллиона. То есть каждый второй — член.

В первом классе детей еще не трогают — разве что проводят патриотические уроки и вручают 1 сентября каждому первокласснику книгу «Мая краіна –Беларусь», на обложке которой большими буквами написано: «Подарок президента Республики Беларусь». В книжке той написано, как хорошо и стабильно в Беларуси и что Гагарин — белорусский космонавт. Ничего, пережить можно. А вот со второго класса государство подходит к каждому ребенку вплотную и начинает шумно дышать в затылок.

Будучи матерью школьника, я точно знаю, как это происходит. В нашем случае это было так. На родительском собрании учительница начала издалека: «А помните свое детство? Пионерские костры, отряды, вступление в комсомол… В общем, в класс пришла разнарядка: десять человек из нашего второго «А» нужно принять в октябрята. У меня образцы заявлений. И еще нужно сдать деньги на значок». Заявление я из любопытства прочитала. Там было написано: «Председателю совета дружины «Звездочки». Прошу принять меня в ряды октябрят Белорусской республиканской пионерской организации, так как я хочу своей учебой, дружбой и хорошими делами оправдать доверие старших, помогать тем, кому необходима поддержка, участвовать в интересных делах, заслужить право стать пионером».

Удивительно, но желающие отправить детей заслуживать право стать пионерами нашлись. Точнее, не желающие, а готовые. Мама одного из одноклассников сына произнесла, ни к кому не обращаясь, куда-то в пространство: «А что делать? Я на госслужбе, у меня карьера не продвинется, если ребенок не вступит в октябрята, они же все отслеживают». Детей госслужащих в классе было много, так что с разнарядкой класс справился.

А кричал он во время торжественного обещания. Дело в том, что белорусские дети вступают в октябрята не просто так — родитель подписал заявление, сдал деньги на значок, и на этом разошлись со школой мирно. Нет, это было бы слишком просто. Детей принимают в октябрята на помпезно обставленном государственными атрибутами собрании, на котором они торжественно обещают.

Педагог звонким голосом произносит: «Мы, вступая в ряды октябрят, перед своими товарищами торжественно обещаем быть верными наследниками пионерских традиций!» А дети хором кричат: «Обещаем!» — все, кроме Миши, разумеется. Потом они так же хором обещают прилежно учиться и быть патриотами. Им раздают значки и сулят скорое вступление в пионеры. А еще рассказывают легенду об октябренке.

Белорусские октябрята, как свидетельствует впариваемая второклассникам легенда, произошли не от Великого Октября, а от Октябрьской площади в Минске. Оказывается, раньше в Беларуси не было дорог, и ее жители кучковались в городе, не имея возможности оттуда уйти. Но однажды октябрьским вечером прямо на Октябрьскую площадь Минска упала звездочка. (Да, мне тоже во время чтения легенды на этом месте захотелось заголосить частушку про звездочку, которая упала прямо милому в штаны.) И тогда дети-предки решили разбиться на отряды и уйти на поиски дорог, потому что звездочка освещала им путь. И теперь белорусы так и бродят по дорогам, место падения звезды назвали нулевым километром, а детей — октябрятами. И этот лютый бред методически утвержден и является обязательным для промывания мозгов семилетним белорусам. Как и куплеты, рассылаемые по школам для заучивания детьми наизусть: «Мы активные ребята, потому что октябрята. Октябрёнок, не забудь: в пионеры держишь путь!»

Не все, впрочем, родители так податливы, как в классе моего сына, где разнарядку удовлетворили полностью. Бывают и бунтари. Я расспрашивала друзей и знакомых с детьми-школьниками, как это происходило у них. В одной школе, как выяснилось, детей повели на экскурсию в музей Великой Отечественной войны и там всем классом будто бы случайно приняли в октябрята. В другой школе отца-бунтаря вызвали к учителю и объяснили, что он сам ставит своего ребенка в скверное положение и что школа тут ни при чем: разнарядки поступают из роно. В третьей родители сами решили отдать детей на вступление, чтобы учительницу не лишили премии.

Я своего сына тогда на всякий случай спросила, не хочет ли он вступить в октябрята: считала себя обязанной учитывать его мнение и не навязывать собственное.

К счастью, кровиночка не сплоховал. Он ответил: «Мама, ты мне еще предложи пойти работать в КГБ». А некоторым родителям пришлось выкручиваться: семилетние дети нашего века — даже белорусские — чаще всего слово «октябренок» даже не слышали. И из непонятной фигни с торжественным обещанием вычленяют что-то материальное — например, значок. И готовы вступать куда угодно, потому что хотят значок. Детская писательница Мария Бершадская, столкнувшись с желанием дочки вступить в октябрята, чтобы получить значок, повела ее в ларек у метро, где продавались разнообразные значки с надписями. Девочка выбрала себе значок с надписью «Конь педальный», забыла про октябрят — и семья вздохнула с облегчением.

В четвертом классе октябрят начинают активно принимать в пионеры. И здесь уже используются не хитрости с Бабой-Ягой и экскурсией в музей войны, а примитивные психологические манипуляции. Например, детям рассказывают, что в СССР все, кто не вступил в пионеры, считались неудачниками и двоечниками. Что такая организация, как белорусская пионерская, есть еще разве что в Северной Корее, а потому уникальна. Что настоящий патриот своей родины просто обязан быть пионером. Что на конкурс чтецов при прочих равных условиях отправят пионерку Машу, а вовсе не отказавшегося вступать в организацию Васю. Что дети, вступившие в пионеры, будут делать добрые дела, а остальные — не будут, им не по чину. Педагоги стараются и сочиняют аргументы, потому что за невыполнение плана по вступлению в пионеры их лишают премии.

Потом с пионеров собирают деньги на значки и галстуки. (Иногда мне кажется, что вообще весь смысл этого октябрятско-пионерского движения именно в сборе денег).

И торжественное обещание, которое должен выучить каждый, тоже без «как завещал великий Ленин», но не менее патетическое: «Я, вступая в ряды белорусской республиканской пионерской организации, перед своими друзьями торжественно обещаю: любить свою Родину, быть добрым, честным и справедливым, всегда следовать уставу и традициям!» Следовать уставу — это святое, как и ходить строем.

А в 14 лет начинается кампания по приему в комсомол. В Беларуси он официально называется БРСМ (Белорусский республиканский союз молодежи), а в народе — «лукамол», по фамилии главнокомандующего. Прием в БРСМ — это уже не объявление на родительском собрании о разнарядке, не лекции о пионерах-всем-ребятам-примерах. Это совсем другая кампания: кнут и пряник, моральное растление и обучение лицемерию, курс выживания в тоталитарном обществе. С подростками пафос уже не работает, так что в силу вступает рубль. Школьникам обещают в обмен на вступление в БРСМ скидки на билеты в кино и на дискотеки, студентам — преимущества при распределении и успешную карьеру. Тех, кто не сдается, «прессуют» простыми, но действенными способами.

– У нас, — говорит преподаватель колледжа Елена, — общежитие студенту не предоставят, пока не вступит в БРСМ. Иногородние вынуждены вступать, чтобы не оказаться на улице. Одна студентка пыталась отказаться, мотивируя тем, что она из многодетной семьи, в сложном финансовом положении и не сможет платить взносы. Так ей немедленно предложили материальную помощь — для уплаты взносов.

– Мой старший сын-восьмиклассник, — это уже рассказала мне многодетная мать из Слонима Татьяна, — в прошлом году принес из школы хорошую новость: детям из многодетных и малообеспеченных семей предложили летом подработать. Трудовой лагерь, сельхозработы, оплата — 250 рублей за месяц (примерно 100 евро. — Авт.). Очень хорошее предложение, согласитесь. И семье немного поможет, и себе ребенок что-то сможет купить. А на следующий день классный руководитель сказала: есть одно условие — чтобы попасть в трудовой лагерь, нужно обязательно вступить в БРСМ. Мы с мужем пошли к директору школы — тот пожал плечами: не моя, мол, компетенция. А классный руководитель выразительно посмотрела вверх и сказала: ну сами понимаете, мы ничего не решаем, это «оттуда» все требования. Еще одна многодетная мама мне говорит: «Да пусть вступает и пользуется бонусами.

Эти правила дети усваивают быстро. Нацепить значок и получить бонус — что может быть проще. Врать, петь хором «Мы команда, союз молодежи», стоять массовкой на государственных праздниках и получать за это привилегии в виде лучшего распределения и карьеры на госслужбе — ну что ж, в такой стране живем, такие правила игры. Нужно просто вступить в ту команду, на чьей стороне мяч, и строить свою успешную жизнь. А потом, когда сменится власть, сумасшедшие оппозиционеры, которые провели в тюрьмах молодость, все равно так и останутся «демшизой»: они сидели, а мы учились и делали карьеру, так что любому государству все равно понадобимся мы — румяные, образованные, прагматичные, успешные.

Этот образ мыслей усвоили, увы, слишком многие. В БРСМ — полмиллиона членов. А обвинители на политических судебных процессах в Беларуси — исключительно молодые люди. Двадцатипятилетние прокуроры и прокурорши, которые требуют для своих ровесников, выходивших на мирные акции протеста, огромные тюремные сроки. Двадцатидвухлетние следователи, которые из ничего шьют политические обвинения. Все они — члены БРСМ, бывшие пионеры, с гладкими лицами и пустыми белыми глазами. Вчерашние дети, которые произносили смешно звучащие в нашем веке торжественные обещания и вскидывали руки в пионерском салюте. В свободное от госслужбы время они в рамках общественной жизни пишут эссе о выставке «Юность комсомольская» и участвуют в торжественной церемонии гашения почтовой марки «100 лет комсомолу». А те, кто не принял правила игры и не вступил в БРСМ в свое время, объявляют в тюрьмах голодовки и отправляются в карцер.

СССР был замкнутой системой с отсутствием информации о мире и альтернатив. Поэтому вступление в советский комсомол не было личным выбором (и то находились те, кто отказывался). А сейчас, в эпоху Интернета, вступать в «лукамол» — это уже выбор. Это выбор осознанного холуйства, лицемерия и вранья. Вот почему современные комсомольцы пострашнее любых прежних. А государство может с чувством выполненного долга взять с полки пирожок — оно сызмальства вмешивается в жизнь ребенка, чтобы отбить его у родителей и сделать послушным и бессловесным посетителем кружка «Юный омоновец» (и такой есть в Беларуси) в детстве, а в перспективе — настоящим омоновцем, прокурором или педагогом, который будет стращать родителей последствиями невступления в пионеры.

И все-таки семья сильнее школы. Рассказывает брестчанка Эрика: «Однажды моя младшая сестра пришла из школы и говорит: «Папа, мне предложили вступить в БРСМ. Сказали, что помогут с трудоустройством на лето. Нужно соглашаться!» Папа ответил: «Трудоустройство — это хорошо. Работа тебе понадобится. Потому что дома у тебя уже не будет». Сестра все поняла и не вступила».

К счастью, таких отцов в Беларуси становится все больше — особенно после августа 2020 года, когда на улицы Минска выходили сотни тысяч протестующих. Да и матерей, покупающих вместо октябрятских значки «Конь педальный», — тоже. Ленин мертв.