— Судя по постановлению о возбуждении уголовного дела у СК претензии к вашей фразе про Россию как «фашистское государство». Вы ожидали, что это может так кончиться?

— Я отдавала себе отчет, что идет видеозапись заседания и что мы выкладываем ее на свой сайт. Но я не думала, что это так расфорсят, что такой шум поднимется. Просмотров у видео заседаний нашего Совета депутатов не было никогда, по 100-200 просмотров обычно. А у этого заседания 15 марта аж 36 тысяч, как они сами пишут [в постановлении].

— Все-таки это было 15 марта, когда закон о фейках уже был принят, и многие поэтому вели себя, скажем так, аккуратно.

— Ой, ну вы считаете, что я была не права? Я, например, так не считаю. Я сознательно это сказала. Тем более, что я знала, что будет повод это сказать, поскольку мы рассматривали вопрос о финансировании праздничных мероприятий.

Мы ведь еще до войны согласовали финансирование праздников на 1 миллион 400 тысяч рублей — на 9 мая и еще какие-то военно-патриотические мероприятия. После начала войны мы решили внести изменения в предыдущее решение, оставив только материальную помощь [гражданам].

— А что вы имели в виду, назвав Россию фашистским государством?

— В 2014 году кремлевские ставленники из ДНР и ЛНР захватили территории и обстреливали. Взаимно, конечно, обстреливали друг друга [с Украиной], но это же украинские территории. Все эти 8 лет пропаганда натравливала российское общество на украинцев, а поскольку я телевидение не смотрю, то я оказалась в шоке, когда поняла, что возможна война, что возможна такая реакция общества, которое положительно оценивает действия Путина и саму войну.

Если проанализировать [произошедшее] с философской точки зрения, посмотреть признаки фашизма у Умберто Эко и других авторов, то все совпадает.

которое преследует за слова и высказывания.

Это и раньше было, но фашизм же не здесь и сейчас появляется, он развивается. Сначала [в России] построили корпоративное государство по примеру Италии Муссолини — из чиновников, силовиков, олигархов, которым дают придержать финансы, чтобы Путин мог финансировать свои геополитические проекты и военные операции за рубежом. Я не оригинальна, мы все это прекрасно знаем. И эта корпорация, чиновники из «Единой России», сконцентрировали финансовые ресурсы, административные рычаги в своих руках.

— Если говорить про ваш видеоролик про весенний призыв, к которому также есть претензии у СК, то там вроде все аккуратно — вы как глава района предостерегаете срочников от участия в спецоперации.

— Да, я просто разъясняю там закон, но [следователи] придрались к тому, что я заявила о большом количестве военнослужащих, проходящих срочную службу и находящихся в зоне боевых действий.

— Почему вы ранее сложили полномочия председателя призывной комиссии? Ваш коллега Илья Яшин писал, что это произошло «по морально этическим соображениям, чтобы не быть частью военной машины». При этом многие другие главы районов считают, что оставаясь главами призывных комиссий могут как-то помочь призывникам в случае чего.

— Да, у меня была дилемма. Но, во-первых, я же не совсем самостоятельна, я же в команде. А во-вторых, как вы видите себе полномочия [главы призывной комиссии]? Я же зиц-председатель, я ставлю подпись в документе о призыве, личном деле призывника. Там идет голосование всех членов призывной комиссии, и если я голосую против, то я должна написать особое мнение, которое, конечно, все равно не будет учитываться.

Что я могу написать в нем? Что я против призыва, потому что у меня есть подозрение, что человек попадет в зону боевых действий, и его права будут нарушены? Что его заставят заключить контракт под угрозой трибунала или как-то иначе надавив? Это будет необоснованное особое мнение.

Или, допустим, меня познакомят с медицинскими документами призывника, если я очень сильно настою, хотя боюсь, что меня скорее просто выведут из зала. Но допустим, я посмотрю. В расписании болезней есть несколько категорий одного и того же заболевания, а я же не видела этого человека, я не могу проанализировать его состояние — годен он, условно годен или вообще не подлежит призыву. Я не могу это оценить, потому что я не врач.

Единственно, что я могу сказать [призывникам]: «Вы можете оспорить решение призывной комиссии в вышестоящей призывной комиссии, но я вам рекомендую обратиться в суд сразу». Но это я и сказала в ролике, распространила во всех чатах и группах. Кому-то, надеюсь, помогла. Впрочем, не думаю, что москвичи вообще в больших количествах явятся [в военкоматы].

— А главой муниципального округа во время войны, исходя из тех же морально-этических соображений, можно оставаться? Депутат, положим, выбран народом, а глава ведь получает зарплату из бюджета и кое-как, но встроена если не в военную машину, то в государственную.

— Ой, я не думала об этом, пока вы меня не спросили. Глава округа — это ведь тоже выборная должность. Если снять с себя полномочия, то работа аппарата встанет, вообще все встанет. Кто будет подписывать финансовые документы?

— Некий саботаж, получается — помешать властям города функционировать.

— Им это не помешает. А вот району и его жителям это помешает. Например, сегодня мы отправили людей на экскурсию. Финансовые документы нужно подписывать, а иначе как реализовать то, что мы давно запланировали? Я не могу всех бросить.

— В постановлении есть смешная фраза, что вы с Гориновым имеете «недружелюбное и пренебрежительное отношение к органам российской власти».

— Я не знаю, с чего они взяли. По выражению наших лиц или у них это стандартная фраза такая.

— Но это, наверное, единственное обвинение в постановлении, с которым вы спорить не будете?

— С тем, что недружелюбно отношусь? Смотря в чем! Если в отношении ведения агрессивной войны против суверенного государства, то да, недружелюбно отношусь. И пренебрежительно!

— А в чем тогда дружелюбно относитесь?

— Например, когда Фонд капитального ремонта идет навстречу жителям и, допустим, проводит проверки, обязывает подрядчика [выполнить работы]. Или, например, когда Фонд забыл, что у собственников подошло время проводить капремонт, а мы ему напоминаем, и они проводят конкурс, то есть исполняют свои должностные обязанности. Или, допустим, когда «Жилищник» идет навстречу жителям и проводит мероприятия по ремонту, если что-то отвалилось, отслоилось или кого-то залило.

— Вы так говорите, будто бы это сплошь и рядом происходит, а это вроде редкое, почти чудесное событие.

— На уровне директоров или в управе и префектуре сопротивление [депутатам] есть, а на уровне рядового состава, на уровне инженеров — вполне дружелюбное взаимодействие, бывает очень даже конструктивное. Это, например, на окружной комиссии по градостроительству мы с Кетеван Хараидзе (депутат Тверского района, находится под домашним арестом — ее обвиняют в мошенничестве) сталкивались с недружелюбием, пренебрежением и враждебно-агрессивным отношением (смеется).

— Красносельский совет принимал антивоенное заявление 1 марта. Некоторые советы после принятия закона о фейках такие заявления разными способами дезавуировали. А вы?

— Я не помню, есть ли оно на сайте или нет, но я же отнесла его в Администрацию президента. В ответ получила письмо, что мое обращение перенаправлено в Следственный комитет.

— При этом по этому вопросу никаких движений со стороны правоохранительных органов не было, хотя та же [глава Гагаринского района] Елена Русакова получила за такое административное наказание.

— Да, я очень удивилась, что [нам ничего за это] не было. По моему ролику о призывниках прокуратура возбудилась и направила материалы в Хамовнический суд об административном правонарушении по 20.3.3 КоАП (публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных Сил Российской Федерации). У меня до сих пор не назначено судебное заседание, и я думала, что все замяли, не хотят раздувать.

— Если загуглить вашу фамилию, то в последний месяц про вас очень многие прогосударственные сайты-помойки писали, в частности, тиражировали ваш пост, где написано «Сегодня Зеленский мой президент».

— Да, да (смеется). Красносельский Совет ветеранов подписи собирает, чтобы обратиться к Собянину с предложением меня уволить. Они тоже уцепились за этот пост, и «Жилищник» развешивал на подъездах объявления с портретами Зеленского и меня. Интересно, направили ли они уже обращение мэру и сколько подписей собрали? Мне это неведомо.

— Я к чему спрашиваю — вы не опасались тогда, что все идет к уголовному делу?

— Я в таком стрессе от войны пребывала… Там же люди гибнут! Я должна была что-то сделать, ничто меня не могло остановить. Я должна была выразить свое отношение, понимаете? Вот [публициста Леонида] Гозмана я послушала, а он говорит, что нужно выражать свое отношение, опубличивать позицию. Тогда люди, которые боятся говорить и думают, что они одни, а в основном все поддерживают войну, увидят, что среди людей много таких, как они. Вот [Максим] Галкин [не молчит], и 3 миллиона человек из его подписчиков услышали [о войне].

— Галкин-то вещает из-за рубежа, да и многие помимо него уехали. А вы почему не уезжали до последнего момента?

— Мне посоветовали адвокаты уезжать, когда [депутат Госдумы] Хинштейн опубликовал постановление о направлении прокуратурой материалов в Следственный комитет.

— А почему ваш коллега Горинов не уехал? Ему этого не советовали?

— Во всех заявлениях же только я фигурировала, а за Горинова взялись, наверное, по следам заседания 15 марта — посмотрели видеоролик, и его решили привлечь.

— А вы с ним общались? Он же только что 30 суток административного ареста отсидел. Это хороший повод.

— Он как-то всегда был довольно-таки беспечен. Он считал, что и я не должна уезжать, потому что все рассосется.

— На вас, наверное, как-то [бывший глава Красносельского района, депутат Илья] Яшин влияет тем, что остается в России и не уезжает?

— Может быть…

Подумала, что Путин вообще в этом году исчезнет из политического поля (смеется). Думала, что пока суд да дело, может быть, и нас пронесет.

Но потом я чего-то засомневалась — слишком затянулась уже война. С поставками вооружения из-за рубежа [в Украину] не торопятся особо, российская армия передислоцировалась на восток Украины, а теперь еще и в Приднестровье хотят дорогу пробить. Ох, похоже, что это надолго.

— Да, есть такое ощущение. А что думаете про депутат Госдумы от ЦАО Олега Леонова, который на вас донос написал? Казалось, что он относительно приличный человек, а вышло, что наоборот.

— Я тоже думала, что он приличный. До этого он мне телеграммы присылал, поздравлял с Новым годом и 8 марта. Мы даже по одному дому в районе начинали сотрудничать. Правда, он странный такой, и когда мы обсуждали этот дом, удивлялся: «А может быть, префект не в курсе этой ситуации?» Конечно же, он в курсе!

Но потом бах, и Леонов такое написал. Я не знаю, зачем ему это надо. Я читала его комментарий в RTVI на мой счет, что он не мог сдержаться, хотя хотел бы для меня условного наказания, чтобы показать всем, что нельзя так говорить и думать против своего государства.

Он еще сказал, что он меня якобы «предупреждал», и тут до меня дошло, что ко мне еще до войны приходили от «Новых людей» (Леонов в Госдуме представляет эту партию — прим. авт.) какие-то политтехнологи и предлагали в их команде баллотироваться в муниципальные депутаты в 2022 году. Наверное, они выяснили, что у меня рейтинг хороший, но я им сказала, что у меня есть своя команда. Они ответили, что тогда будет конкурентная борьба, и попросили никому не говорить о встрече.

С другой стороны, меня бы и так не допустили бы до выборов и без заявления Леонова.

— А чего с Гориновым теперь будет? Как ему можно помочь?

— Да как поможешь… У нас по политическим делам нет оправдательных приговоров. Он ждет суда о мере пресечения, но учитывая, что у него была административка только что, я боюсь самого худшего — что его в СИЗО отправят.

— Вы сами собирались в этом году снова баллотироваться в депутаты?

— Собиралась, но я понимала, что даже если бы не было войны, нас бы вряд ли зарегистрировали. А если бы зарегистрировали, то вряд ли бы мы победили, потому что есть электронное голосование, которое хорошо работает против неугодных кандидатов.

У нас уже бурную деятельность «Единая Россия» в районе развила — есть и претендент на мою должность — Столяров, который ведет уже предвыборную фактически кампанию, встречается с жителями.

— А не депутата Алевтину Базееву наградят этой должностью, которая показания давала?

— Вряд ли, ее в лучшем случае депутатом оставят — она старенькая уже. Я думаю, что она как раз и сказала всем, кому надо, обратить внимание на заседание 15 марта, о том, какую минуту надо смотреть.

— Вы, когда избирались депутатом в 2017 году, думали вообще, что вместо решения районных проблем окажетесь за рубежом и с возбужденным против вас уголовным делом?

— Когда я вступила в «Солидарность», то не думала даже, что в депутаты пойду. Что потом хорошо себя проявлю, погружусь в эту тему, очень много кому помогу, смогу расположить к себе жителей, наберусь большого опыта, в том числе в юридических вопросах.

— А вы сейчас продолжаете депутатствовать из эмиграции? Каково это?

— В электронном виде можно все жалобы и обращения отправлять. Чтобы принимать решения по благоустройству или по капремонту, нужно, конечно, очное присутствие. Хотя мне фотографии присылают, у меня повсюду есть глаза и уши. Главное же — правильно сформулировать, и я для людей жалобы пишу, чтобы те в установленном порядке обращались в уполномоченные органы. И от себя тоже пишу жалобы и обращения. То есть такая полуюридическая консультационная работа происходит.

— А какие вообще планы? Что будете дальше делать? Как видите свою судьбу?

хотя бы первое время. Чтобы избавиться от санкций, которые разрушают экономику. Я думаю, что и уголовное преследование по таким статьям могут прекратить. Может быть, даже отменят статьи, связанные именно с войной.

— А если Путин протянет еще лет пять, что будете делать?

— Я еще об этом не думала (смеется). Почему я должна об этом думать сейчас?

— Человеку свойственно планировать наперед...

— Ну да. Но я пока благоустройством рулю. Мы никак не можем согласовать благоустройство, потому что в «Жилищнике» бардак, руководители и сотрудники меняются, и теряют все проекты, которые с жителями согласованы, и все заново приходится согласовывать. Я сейчас координирую этот процесс.

— Репрессии будут усиливаться в ближайшее время? Вы советуете всем, кто может, уехать или оставаться в России?

— Я сначала сама думала, что не уеду, а лучше сяду. А теперь я посмотрела на все из-за пределов России и считаю, что нам нужно уезжать по максимуму всем, чтобы сохранить себя. Да, в тюрьме ты герой, но тюрьма же не дает особо развиваться. В какой-то определенный момент мы все понадобимся и вернемся, чтобы строить новую Россию. Может быть, я так оправдываю свою слабость, но все-таки свобода лучше, чем несвобода.