Неочевидные успехи

Если посмотреть на карты линии фронта в масштабе всей Украины в начале и в конце 2025 года, то может показаться, что линия боевого соприкосновения изменилась незначительно. В некоторых местах вооруженные силы РФ продвинулись на несколько десятков километров. В других — на считанные сотни метров. К середине марта россиянам удалось практически полностью вытеснить ВСУ с плацдарма в Курской области. Дальше бои перекинулись на Сумщину, где российские солдаты не смогли достигнуть значительных успехов. К концу года в Кремле не раз заявляли о захвате Покровска, Мирнограда, Купянска и Волчанска. Однако на данный момент командование ВСУ продолжает утверждать, что контроль над этими городами еще не до конца потерян. При этом с высокой интенсивностью разгорелись бои в Запорожье, где ВС РФ штурмуют Гуляйполе.

— Могу сказать, что в 2025 году серьезных успехов не достигла ни одна из сторон конфликта, — рассказывает «Новой-Европа» военно-политический обозреватель группы «Информационное сопротивление» Александр Коваленко. 

Россия в ходе масштабной летней наступательной кампании не смогла выполнить поставленных задач. Только к концу года россияне приближаются к взятию Покровска и Мирнограда, а также к выходу на Константиновку, Северск и Лиман и к боям за Купянск. Сравнительно серьезным достижением армии РФ можно считать продвижение в Запорожской и Днепропетровской областях и начало боев за Гуляйполе. При значительном увеличении численности российской армии, группировка которой в Украине достигает сейчас 710 тысяч солдат и офицеров, завоевать большую площадь украинской земли у нее не получилось.

— Российская армия весь 2025 год владела инициативой на фронте, — рассказывает «Новой-Европа» военный обозреватель Давид Шарп. — Россияне продвигались вперед и понемногу захватывали территорию. Если украинские власти не найдут средств для того, чтобы переломить ситуацию, мы продолжим видеть, как армия РФ с очень большими потерями и крайне медленно, но выигрывает сражение за сражением.

Центр тяжести войны 

— Россияне вытеснили ВСУ с плацдарма в Курской области, примерно в полтора раза по сравнению с прошлым годом нарастили темпы продвижения в Украине, практически захватили Покровско-Мирноградскую агломерацию и в целом вплотную приблизились к задаче по штурму Славянско-Краматорской агломерации, которым, видимо, и будут заниматься в 2026 году, — говорит «Новой-Европа» на условиях анонимности военный аналитик The Conflict Intelligence Team (CIT). — Украина при этом не допустила кризисов в обороне на оперативно-стратегическом уровне. Несмотря на значительное преимущество вооруженных сил РФ в личном составе, технике и вооружении, оборона сохраняла связанность в течение всего года, за исключением нескольких кризисов тактического масштаба.

— Еще в сентябре 2022 года украинские генералы Валерий Залужный и Михаил Забродский в своей программной статье «Перспективы обеспечения военной кампании 2023: украинский взгляд» вывели новый термин «центр тяжести войны» для сторон, — объясняет «Новой-Европа» военный аналитик, капитан I ранга, руководитель военных программ Центра глобалистики «Стратегия ХХI» Павел Лакийчук. — По их определению, «это стратегический фактор, который является источником морального и физического могущества, силы и сопротивления, “сосредоточение всей мощи и движения, от которого зависит все… точка, на которую должна быть направлена вся энергия”, если опираться на Клаузевица». Залужный и Забродский тогда предостерегали от соблазна привязки «центра тяжести» к определенной местности или региону на стратегическом уровне. По их мнению, такой подход к определению задач военной кампании для ВС Украины кажется слишком односторонним. Они предлагали изменить фокус зрения, применить другой подход к определению «центра тяжести» по отношению к российским силам и самой сущности этой войны. Не подавляющее превосходство россиян в силах и средствах считают они «центром тяжести» и даже не пространственные показатели стратегической операции против Украины. 

Павел Лакийчук рассказывает, что определяющей, по мнению украинских военачальников, является решающая диспропорция в «спроможностях» (capabilities, способностях). Российские войска имели и продолжают иметь преимущество в предельной досягаемости средств поражения — их ракеты и дроны способны «простреливать» территорию Украины вдоль и поперек на всю глубину, в то время как способности украинской армии на 2022 год ограничивались 100 км (дальность действия устаревшего ОТРК «Точка-У»). 

«С начала широкомасштабной агрессии средства поражения ВС Украины имеют спроможности почти в 20 раз меньше, чем имеет противник. В переводе на язык военной практики это означает, что

Именно это должно рассматриваться как “центр тяжести” ВС РФ с военной точки зрения. Пока такое положение будет сохраняться, эта война может занять годы», — писали генералы. 

— Понятно, что Залужный и Забродский таким образом обращались к западным визави, рассчитывая на понимание и помощь партнеров, — продолжает Павел Лакийчук. — Но вышло все по-другому. И Украина достигла capabilities для поражения объектов противника на всю глубину только в 2025 году. Своими силами. «Дипстрайки» (deep strike — глубокий удар) и «мидлстрайки» (middle strike — средний удар) украинских беспилотников по стратегическим тылам противника и военной, экономической инфраструктуре РФ если и не сместили «маятник войны» на российскую территорию, то изменили восприятие войны: это уже не «игра в одни ворота». К ракетно-дроновым дипстрайкам следует добавить смелые операции украинских спецслужб в стратегическом тылу РФ — операция СБУ «Паутина» перевернула восприятие об уязвимости/защищенности военных объектов. Еще одна составляющая, которая только проявляется, но, возможно, станет устойчивой тенденцией, — болезненные удары украинских спецслужб по российскому престижу вне формального театра военных действий, атаки на российские военные объекты за рубежом, «кинетические санкции» против танкеров «теневого флота».

Россияне, по словам Павла Лакийчука, пришли к тем же выводам, пусть и другим путем. Наращивание на порядки интенсивности и количества воздушных атак на инфраструктуру Украины в глубине территории свидетельствует не о том, что Москва уверена в прогрессе «на земле». Наоборот, при отсутствии решающего успеха в стратегической наступательной операции включается «доктрина Дуэ» — бомбить города противника, пока тот не утратит волю к сопротивлению.

Оперативный масштаб 

В стратегическом плане, по мнению аналитиков CIT, в 2025 году ни одной из сторон не проводилось важных операций. Захват Покровска мог бы стать таковой, но он происходил так долго, что значительная часть эффекта была потеряна в процессе. «Ликвидация курского плацдарма тоже важная операция, хотя до стратегического уровня не дотягивает, на наш взгляд, — заявил “Новой-Европа” собеседник из CIT, — в результате несколько наиболее подготовленных бригад ВСУ утратили боеспособность на длительное время, а украинское командование осталось без значительных резервов. Кроме того, было потеряно очень много техники, по меркам Украины. Все это серьезно ослабило оборонительный потенциал в 2025 году».

Александр Коваленко также считает, что ни одна из операций, проводившихся сторонами в 2025 году, не имела стратегического значения. «На оперативно-тактическом уровне я могу отметить даже не штурм Покровска, а выход российских войск к Гуляйполю и селу Покровское на Днепропетровщине, — заявил нам эксперт. — На сегодняшний день происходит снижение военного значения Покровско-Мирноградской агломерации. Это вызвано перераспределением логистических путей снабжения украинских войск, а также формированием новых рубежей глубокоэшелонированной обороны. Покровск до последнего времени играл оперативную роль тормозящего фактора, не позволяющего россиянам продвинуться и выйти на оперативный простор». 

— Война в 2025 году носила в целом позиционный характер, — говорит Давид Шарп. 

Однако наступление на этом направлении происходит более полутора лет, и даже возможный захват этих городов можно будет назвать лишь оперативным успехом.

— У армии России в 2025 году были оперативно-тактические продвижения, — объясняет «Новой-Европа» военный аналитик, бывший сотрудник СБУ Иван Ступак. — Практически удалось захватить Покровск и окружить Мирноград. Однако к достижениям ВСУ можно отнести то, что эта агломерация удерживалась более 14 месяцев, стачивая десятки тысяч солдат противника. Сейчас на данном участке находится группировка в примерно 170 тысяч российских военных, что превосходит по численности многие армии европейских государств. Я ожидаю, что после взятия Покровска ВС РФ двинутся дальше на север к Константиновке, Дружковке, Славянску и Краматорску. 

Аналитик CIT считает, что после захвата всей агломерации ВС России, вероятно, возьмут оперативную паузу для восстановления задействованных частей, организации логистики и т. д., а дальше будут атаковать на север к Доброполью. Впрочем, высокого темпа продвижения собеседник «Новой-Европа» не ожидает из-за большой концентрации сил.

По мнению Александра Коваленко, после захвата Покровска россияне двинутся на Родинское, Гришино и Доброполье. Также армия РФ может воспользоваться трассой М30 на Днепропетровщину и попытаться атаковать там. Многое зависит от погодных условий. Покровск дает отсрочку украинским вооруженным силам, позволяя создать новые рубежи обороны.

— Сегодня практически невозможно предсказать ход боевых действий на обозримое будущее, — говорит «Новой-Европа» военный обозреватель Русской службы Би-би-си Павел Аксенов. — Очень трудно прогнозировать направления, на которых армия РФ будет сильнее всего давить в 2026 году. Наличие у россиян нескольких группировок войск под различным командованием не дает им возможности собирать ударную группировку для решительного наступления в одном наиболее важном районе. Однако атаковать на разных участках фронта, продавливая украинские вооруженные силы, российские войска могут. Не думаю, что в ближайшее время ВС РФ проведут глубокую операцию с прорывом обороны на широком участке фронта и последующим выходом на оперативный простор. Даже если представить себе, что россияне прорвут фронт, у них нет в резерве таких сил, которые можно было бы ввести в этот прорыв и захватить значительную территорию.

Основной удар

Аналитики CIT убеждены, что для Славянско-Краматорской агломерации ситуация сейчас наиболее угрожающая с самого начала полномасштабного вторжения. При сохранении текущей динамики вполне вероятен ее захват до конца следующего года. ВС РФ практически вплотную приблизились к агломерации сразу на нескольких направлениях. После вероятного взятия Северска, Лимана и Константиновки начнется уже непосредственно штурм Краматорска и Славянска сразу с нескольких направлений (прежде всего с востока и юга. Север из-за реки Северский Донец будет скорее вспомогательным направлением, нацеленным на перерезание логистики ВСУ). Причем Константиновку уже можно считать южной частью агломерации. 

— Стратегический замысел российского командования на осенне-зимнюю кампанию по отношению к неудачной весенне-летней, очевидно, остался без изменений: овладев Покровско-Мирноградским узлом обороны, зайти во фланг и тыл оборонительному рубежу Константиновка — Дружковка — Краматорск, — считает Павел Лакийчук. — Одновременно усилиями с севера, с Лиманского направления, выйти на Славянск. И таким образом отрезать от основных сил весь Северский выступ ВСУ. По мнению Москвы, успех такой операции будет иметь стратегическое значение и приведет к утрате Украиной воли к сопротивлению. Валерий Герасимов постоянно убеждает Путина в реалистичности такого замысла, а неуспехи списывают на то, что «нужно еще дожать чуть-чуть, и оборона украинцев посыплется», а дальше сработает «эффект домино».

По мнению Давида Шарпа,

Однако продвижение армии РФ на этом направлении имеет очень низкую скорость, и в ближайшем будущем прямой угрозы для последних оплотов ВСУ в Донецкой области не будет. Кроме того, россияне продолжают атаковать агломерацию с направления Константиновки. Однако при нынешних темпах продвижения и сроках захвата городов на полную оккупацию всей территории Донецкой области армии РФ потребуются годы. Хотя, судя по всему, для Путина это стало делом принципа.

Опасное наступление 

Еще одним опасным для ВСУ направлением остается Харьковская область. Как Купянск, так и Волчанск, по данным Ивана Ступака, пока что не взяты ВС РФ. Купянск держится, а от Волчанска остались одни лишь руины.

12 декабря стало известно, что президент Украины Владимир Зеленский посетил Купянск. «Сегодня — купянское направление, наши воины, которые здесь достигают результатов для Украины. Многие россияне говорили о Купянске — мы видим. Я приветствовал ребят. Благодарю всех, кто сражается здесь, всех, кто уничтожает оккупанта», — заявил Зеленский в видео на фоне стелы Купянска.

— В Купянске, судя по сообщениям и видео, ситуация сейчас складывается скорее в пользу ВСУ, — говорит наш собеседник из CIT. — Украинцам удалось зачистить южную часть города и не допустить закрепления ВС РФ в его восточной части (на другом берегу Оскола), а также в районе Купянска-Узлового. И в принципе конфигурация фронта здесь не слишком выгодная для России. Поэтому, если они хотят продолжать наступать, потребуется усилить группировку свежими частями. 

На участке Купянска, по данным Александра Коваленко, россияне, очевидно, ставят себе задачу полноценного выхода на левый берег реки Оскол. Выполнение этой задачи пока блокируется на южном участке обороны. Также россиянам необходимо расширить двуреченский плацдарм, чтобы по правому берегу Оскола оказывать давление в направлении Великого Бурлука. 

Волчанск, по словам Давида Шарпа, это очень небольшой город, население которого до начала полномасштабного вторжения составляло немногим более 20 тысяч человек. С весны 2024 года там идут уличные бои. Населенный пункт фактически разрушен. В случае его захвата российскими войсками встанет вопрос о том, есть и у армии РФ силы для того, чтобы продвигаться дальше. 

Александр Коваленко рассказывает, что на направлении Волчанска российские войска вышли на южный берег реки Волчья и двигаются вдоль берега реки Северский Донец к селу Синельниково. Армия РФ пытается установить контроль над трассой 2104, что даст россиянам перспективу отрезать западную часть Волчанска. Командование ВСУ понимает эти планы и проводит стабилизационные мероприятия по их предотвращению. 

В Волчанске, по информации аналитиков CIT, темп продвижения россиян не самый высокий, но довольно стабильный последние несколько недель. Перспективы, опять же, зависят от количества ресурсов, которые ВС РФ сюда готовы инвестировать. Текущей группировки для решения каких-то серьезных задач явно недостаточно.

Новое направление

Другим важнейшим направлением успешного наступления ВС РФ, по мнению Ивана Ступака, стало Гуляйполе, бои за которое ведутся в настоящий момент. Над северными окраинами нависают российские формирования, угрожая окружением города. 

По словам Давида Шарпа, продолжающееся продвижение в Запорожской области и угроза штурма Гуляйполя являются примером успешного оперативного наступления и несут существенную угрозу украинской стороне. 

Попытки россиян штурмовать Гуляйполе Александр Коваленко называет серьезной проблемой для ВСУ. Этот город имеет оперативно-тактическое значение на запорожско-днепропетровском плацдарме, и в случае его захвата возникает угроза атаки на Запорожье. Это даже более значительная опасность, чем бои за Славянско-Краматорскую агломерацию. 

— Российские войска подошли к восточным окраинам Гуляйполя и пытаются инфильтровать в городскую застройку свои диверсионно-разведывательные группы, — говорит Александр Коваленко. — Не прекращаются попытки штурмовиков закрепиться в населенном пункте. Захват города позволит россиянам выйти на правый берег реки Гайчур и сформировать плацдарм из нескольких общевойсковых армий, имеющий как железнодорожную, так и автомобильную логистику по обеспечению наступающих войск всем необходимым. 

— Недавно значительно обострились военные действия в Запорожье, — согласен с этим Павел Аксенов. — Россияне уже штурмуют Гуляйполе. Это тот самый редкий случай, когда армии РФ удалось скрытно подтянуть резервы и активизировать наступление там, где украинцы этого не ожидали. Спасать ситуацию командование ВСУ пытается за счет снятых с других участков фронта «пожарных команд», забирая их из состава крупных соединений. Это не самая удачная практика, но другого выхода, судя по всему, нет.

— Ситуация на юго-восточном направлении критическая, — утверждает Павел Лакийчук. — Украинское командование, ожидая наступления с юга, создало на рубеже Гуляйполе — Орехов — Пятихатки «линию антисуровикина». Но провалило оборону на востоке, на рубеже Угледар — Курахово, не считая это направление стратегически важным, а утрату оборонительных позиций — критической. В результате, продвигаясь к югу вдоль трассы Донецк — Запорожье, россияне зашли во фланг и тыл силам обороны Украины, вынуждая их обороняться на неподготовленных рубежах. В условиях, когда основные ставки сделаны на отражение главного удара на северо-донецком направлении, сосредоточить силы на юге крайне затруднительно. В этом заключается один из приемов противника: собрав силы на главном направлении, заставить обороняющихся растянуть свои войска на максимально широком фронте. Стратегически этим обусловливается и активизация на севере, на Купянском и Волчанском направлениях.

Павел Лакийчук объясняет, что стратегическая наступательная операция — это не только «стрелочки» направлений ударов, это и расчет сил и средств и тайминг их применения. Не выполнив первую задачу операции, невозможно приступить к выполнению последующей. В результате силы и средства, предназначенные для закрепления успеха, со временем бросаются на усиление прорыва. В конце концов при достаточной стойкости обороны наступающий оказывается в ситуации, когда первая задача вроде и выполнена, но выходить на оперативный простор уже и нечем. По большому счету, летнее наступление главы генштаба РФ Валерия Герасимова можно считать проваленным именно по этой причине. 

Под Гуляйполем, по данным аналитиков CIT, действительно произошел кризис обороны ВСУ, и темп продвижения ВС РФ здесь последние пару месяцев достаточно велик. Но само Гуляйполе не имеет такого военного и политического значения, как Славянск и Краматорск. А до города Запорожье на этом участке еще очень далеко. Поэтому собеседники из СIT призывают не преувеличивать значение этих событий. Возможно, ВСУ в ближайшее время удастся стабилизировать ситуацию по реке Гайчур, а поскольку для РФ это явно не приоритетное направление, то там все может если не заглохнуть, то существенно замедлиться.

Ни шагу назад 

Иван Ступак говорит, что командование ВСУ часто принимает решение удерживать города до последней возможности. Иногда это приводит к потерям людей при выходе из практически окруженных населенных пунктов. Также врагу порой достается техника, экипировка и амуниция. Мирноград — очередной пример такой стратегии.

— Украинское командование очень часто придерживается правила «ни шагу назад» и фатально поздно отдает приказы об отступлении из городов, которые уже практически невозможно защищать, — утверждает Давид Шарп. — Это можно назвать общим подходом власти Украины к обороне населенных пунктов. Ясно, что здесь сильна политическая составляющая.

Также важен выигрыш во времени, которое должно идти на подготовку новых рубежей обороны в сегодняшнем тылу, с тем чтобы встретить россиян там и не дать им прорваться на оперативный простор. Однако часто возникает вопрос о том, кому придется эти рубежи занимать. Ведь подразделения, отступающие в самый последний момент, обычно отходят в беспорядке, теряют боеспособность, несут тяжелые потери и лишаются значительной части необходимого вооружения и снаряжения. Такие силы без отдыха, перевооружения и переформирования уже не смогут эффективно оборонять даже правильно обустроенные позиции. Кроме того, оборона в окружении означает дополнительно растянутую линию фронта, которую при нехватке у ВСУ людей становится сложнее защищать. 

— Мы уже не первый год критикуем эту стратегию командования ВСУ не оставлять населенные пункты до последнего, — замечает аналитик CIT. — Она крайне негативным образом сказывается на боеспособности украинской армии. С учетом преимущества ВС РФ в живой силе и темпах набора нужно стараться максимально сохранять личный состав. А когда войска продолжают сражаться в условиях полуокружения/окружения с осложненной логистикой, это неизбежно ведет к росту потерь, и в результате соотношение по потерям между ВСУ и ВС РФ оказывается крайне невыгодно для первых. И в итоге все равно населенный пункт оставляют, но потеряв куда больше, чем могли бы. Эта стратегия идет с самого верха военно-политического руководства и, на наш взгляд, должна быть пересмотрена. Командиры на местах обязаны получить возможность отдавать приказ на отход, не дожидаясь санкции Ставки.

Оборона в килл-зонах

По словам Ивана Ступака, сравнительно удачной оказалась тактика создания на наиболее опасных участках обороны килл-зон, где любое движение пресекается беспилотниками. К сожалению, на данный момент у ВСУ наблюдается нехватка операторов дронов. Командир сил беспилотных систем Украины Роберт «Мадьяр» Бровди предлагает увеличить число военнослужащих, управляющих БПЛА, до 15 тысяч человек. Это позволит бороться с противником более эффективно. 

Александр Коваленко утверждает, что ВСУ в 2025 году начали успешно применять тактику создания килл-зон — участков на глубину в 10–15 километров от линии боевого соприкосновения, где любое движение вызывает практически мгновенную атаку FPV-дронов. Это позволяет сдерживать наступление значительно превосходящих сил противника. Сегодня дроноводы чаще всего охотятся на одиночные цели или группы от двух до четырех человек. Однако работа операторов беспилотников в таких зонах должна сопровождаться очень тесной коммуникацией между обороняющимися подразделениями. В противном случае вся схема перестает надежно действовать. Также большое значение имеют погодные условия. В тумане дроны «слепнут» и теряют свою эффективность. Именно это обстоятельство позволило в осенние месяцы уходящего года россиянам ввести значительные силы в Покровск, Мирноград и другие населенные пункты.

По мнению аналитиков CIT, украинская тактика создания килл-зон и активного использования дронов в обороне оказалась до некоторый степени успешной. Она позволяет частично нивелировать разницу в количестве личного состава. Но полностью остановить продвижение ВС РФ не получается. 

— Дефицит ресурсов и нехватка личного состава привели к возникновению тактики килл-зон, контролируемых дронами, — говорит Давид Шарп. — Это делается с переменной эффективностью, не останавливая полностью российского наступления. Несмотря на такие «смертельные» зоны, штурмовики армии РФ инфильтруются сквозь украинскую оборону, не неся при этом критических потерь, которые могли бы заставить наступающих остановиться. Кстати, тактика инфильтрации небольших пехотных групп, проникающих в тылы неприятеля, применялась еще в Первую мировую войну. Такое проникновение возможно лишь в случае, когда нет сплошных и наполненных личным составом линий обороны.

Инфильтрация в тыл

Россияне, по словам Александра Коваленко, в 2025 году практически полностью перестали в наступлении использовать технику и перешли к тактике инфильтрации сквозь украинскую оборону единичных штурмовиков или небольших пехотных групп. Учитывая значительное количественное превосходство армии РФ, ВСУ не удается нейтрализовать все подобные ДРГ. Постоянный накат российских солдат позволяет им со временем закрепляться и вытеснять украинских военнослужащих. С учетом планов Москвы по дополнительному увеличению группировки войск в Украине подход с инфильтрацией продолжит масштабироваться. На сегодняшний день ВСУ начинают адаптироваться к новой российский тактике. Акцент в обороне теперь делается на противопехотные заграждения в виде рвов, колючей проволоки «егозы», минирование периметра и другие препятствия, делающие проход невозможным.

Иван Ступак считает, что российская тактика инфильтрации показала себя рабочей и действенной. В Покровск уже около 10 месяцев заходили только небольшие пехотные группы без техники. 

По словам Павла Аксенова, расчет российского командования делается на то, что плотность личного состава ВСУ ниже, чем у наступающих подразделений армии РФ на каждый километр фронта. Именно поэтому у россиян получается просачиваться сквозь оборонительные позиции противника. Тактика инфильтрации небольших пехотных групп вызвана безысходностью: ничего другого просто не получается сделать. Незаметно собрать значительные силы для внезапного удара — сложная задача. Хотя в пасмурную погоду и сегодня есть случаи применения тяжелой бронированной техники на передовой, в подавляющем большинстве случаев атаки происходят именно силами пехоты по несколько человек в каждой группе.

Просачивание и продавливание 

Новая тактика россиян, по мнению аналитиков CIT, приносит определенный результат. Может быть, россияне продвигаются не так быстро, как хотелось бы командованию, но все же продвигаются. И быстрее, чем в прошлом году. Но потери при этом остаются крайне высокими, и такая тактика не позволяет создавать прорывы фронта оперативного масштаба. То есть все продвижение очень медленное и поступательное. 

— Прежде всего нужно ответить на вопрос, а чем же принципиально отличается тактика просачивания, как ее называют сейчас, от тактики продавливания обороны, о которой говорили в 2023–2024 годах, — говорит Павел Лакийчук. — Тактика определяется на основе оценки состояния обороны противника, анализа собственных ресурсов и учета сопутствующих факторов, которые могут повлиять на ход боя, в частности, физико-географических условий и т. д. Так вот, почему в 2023–2024 годах, идя на «мясной штурм», россияне продавливали оборону? Потому что при «мясном штурме» ценой жизни солдат нащупывается слабое звено в обороне — «где тонко, там и рвется». И при достаточно длительном давлении рано или поздно условия для продавливания обороны возникнут. Примерно в 2025 году вследствие недостатка личного состава в пехоте изменился характер украинской обороны: вместо довольно плотной линии, которая обозначалась перекрытием секторов огня передовых позиций, украинцы перешли к тактике очаговой обороны, перекрывая промежутки между позициями «стеной дронов», — ставка правильная, но очевидно недостаточная.

Результатом такого подхода, по словам Павла Лакийчука, стало то, что противник, продавливая оборону, уже не нащупывает слабое звено, а ищет бреши, которые позволяют проникнуть в тыл передовым подразделениям, сосредоточиться и нанести удар по менее защищенным позициям «дронщиков». Если это удается — участок переходит из рук в руки. Отсюда и одно из определений термина «серая зона» — в серой зоне позиции сторон перемешаны, как винегрет.

— Как мы видим, недостаток личного состава на переднем крае полностью возместить техническими средствами не удается, оборона проваливается, — объясняет Лакийчук. — Именно это стало причиной создания в ВСУ штурмовых войск. Это не альтернатива десантно-штурмовым войскам. Штурмовые войска — это скорая помощь, предназначенная для ликвидации угроз на наиболее горячих участках. По большому счету, и прежде каждый толковый командир имел в своем соединении/части такую элитную «скорую», но сейчас это приведено в систему. Решение, очевидно, вынужденное. Концептуальные изменения возможны при пересмотре стратегии мобилизации политическим руководством страны и изменениях в системе управления войсками в целом.

Потери 

— Российские войска при боях за города используют массы слабо обученных, плохо подготовленных и неопытных солдат, — утверждает Александр Коваленко. — Их отправляют в штурмы, не считаясь с потерями. Поэтому любой населенный пункт на их пути — это элемент истощения всей российской военной машины. Так, небольшой городок Часов Яр уже более двух лет сопротивляется захвату россиянами. Покровск держится более года в состоянии постоянной плотной осады. Сейчас главная задача ВСУ — это вывод из строя как можно большего числа солдат противника. И у армии РФ возникает дефицит личного состава. Иначе зачем привлекать на войну военнослужащих из Северной Кореи и рассматривать варианты привлечения на службу по контракту срочников? 

Потери российской стороны Давид Шарп оценивает как весьма тяжелые. Если бы число убитых и раненых не было столь велико, то российские войска продвигались бы гораздо более высокими темпами. Человеческого ресурса армии РФ хватает на очень медленное продавливание позиций ВСУ на нескольких направлениях. По оценке Давида Шарпа, на этой войне уже могли быть убиты более 300 тысяч россиян и жителей так называемых «ДНР» и «ЛНР». Еще сотни тысяч получили тяжелые ранения и не смогут вернуться на службу. 

Журналисты Би-би-си и «Медиазоны», составляющие на основе открытой информации поименный список потерь российской стороны, 5 декабря заявили, что им известны имена уже 153171 погибших россиян. В этой цифре не учтены убитые граждане «ДНР» и «ЛНР», воевавшие до «присоединения» «республик» к России. Обычно приводимую журналистами цифру принято умножать на два для понимания реального масштаба числа погибших граждан РФ.

— добавляет Александр Коваленко. — В октябре-ноябре выросло число убитых пропорционально к другим потерям. Это вызвано активным использованием одной лишь пехоты в качестве основного элемента наступления. Ведь бронированная техника, способная защитить экипаж и десант, сегодня в российской армии применяется крайне редко. За счет этого потери боевых машин у россиян значительно снизились. Поскольку запасы техники на базах хранения практически подошли к концу, командование ВС РФ ставит задачу экономить танки, БМП и БТР, а также артиллерию.

— В личном составе, судя по всему, у ВС РФ потери вырастут в 2025 году даже по сравнению с прошлым годом, который уже был рекордным, — заявляет аналитик CIT. — Тогда погибли более 90 тысяч российских солдат. Но насколько они вырастут, пока сказать сложно. Хотя можно предположить, что за 100 тысяч в год перевалит отметка. Точнее станет понятно только в середине 2026 года. По технике, наоборот, будет сокращение, поскольку использование бронетехники при штурмах значительно снизилось. Потери ВСУ в людях мы не комментируем. В технике с украинской стороны потери будут больше, чем в 2024 году. ВСУ не так сократили применение техники на переднем крае, как в ВС РФ (хотя они технику всегда несколько по-другому использовали). Кроме того, возросли беспилотные возможности ВС РФ, что негативно сказалось на украинских потерях. Также при отходе из Курской области было потеряно огромное по меркам ВСУ количество техники.

Украинский проект Ukrainian losses, собирающий данные по открытым источникам, утверждает, что с 22 февраля 2022 года потери убитыми, пропавшими без вести и попавшими в плен составляют уже 172135 украинцев. Всего же с 2014 года эта цифра достигла 177412 человек.

Недостаточная помощь 

Эксперты рассказали нам и о том, насколько потери ВСУ в людях и технике восполняются мобилизацией и внутренним производством вооружений, а также западными поставками.

На данный момент, по данным Ивана Ступака, западная помощь Украине составляет значительную часть поставок на фронт боеприпасов для артиллерии, танков, минометов и прочего вооружения. Критическая зависимость есть от поставок ракет «воздух-земля», «воздух-воздух», а также противоракет для систем ПВО. Однако минимум 60–65 процентов поражения всех целей на фронте происходит беспилотниками. А БПЛА как раз изготавливаются вместе с боевой частью в Украине. Так что в этом вопросе зависимости от Запада нет.

Поставки вооружений и боеприпасов от западных союзников Александр Коваленко называет недостаточными. К примеру, эксперт перечисляет виды ракет, предоставление которых Украине обсуждалось, но так и не было утверждено. Это и «Томагавки», и Taurus, и AGM 158 Jassm, и AGM 154, и ракеты «воздух-воздух» AIM-120 AMRAAM. В меньшем, чем в прошлые годы, количестве приходили в 2025 году и согласованные виды вооружений. Стабильной уверенности в западных партнерах уже нет. Это негативно влияет на обороноспособность Украины.

— На мой взгляд, за время войны в Украине было сделано далеко не все для того, чтобы поставить экономику страны на военные рельсы, — замечает Давид Шарп.

Кроме того, передается заказанная в рамках многолетних контрактов еще при Джо Байдене номенклатура вооружений, изготавливаемых на производствах ВПК. Немалую часть помощи составляет оружие, закупаемое европейскими государствами для Украины у Соединенных Штатов. Однако снижение общего количества помощи негативно влияет на возможность ВСУ удерживать фронт и существенно сказывается на боеспособности украинских частей. Но даже эта тенденция не должна привести к скорому обрушению обороны.

ВСУ уходит в СЗЧ

— Провалы в мобилизационной политике стали причиной и такого явления, как СЗЧ («Самовільне залишення частини») — самовольное оставление части военнослужащими, — говорит Павел Лакийчук. — Более того, СЗЧ в условиях дисбаланса управления становится элементом саморегуляции системы — например, перевод военнослужащих из части в часть «через СЗЧ», «СЗЧ-отпуск», отсеивание непригодных рекрутов, предоставленных мобилизационными органами, «поощрение СЗЧ» и т. д. Об этих уловках не принято говорить, но они приобретают массовый характер. Там, где не работают официальные пути решения управленческой проблемы, всегда найдутся «неформальные подходы». Так что СЗЧ — это не всегда «бегство от войны». И составить реальную статистику соотношения настоящих случаев дезертирства и «СЗЧ по делу» крайне затруднительно, вследствие щепетильности этой темы как для политического руководства, так и для военного командования.

— Самовольное оставление части — это наиболее острая проблема, которую необходимо решать, — заявляет аналитик CIT. — Она сказывается на боеспособности ВСУ, видимо, даже сильнее потерь убитыми и ранеными. И, конечно, в средне- и долгосрочной перспективе ситуация, когда у вас по сути нет пополнения личным составом на необходимом уровне, может привести к необратимым последствиям. Со стороны точные прогнозы дать сложно, пока ситуация такой все же не выглядит. Но если у вас из бассейна вытекает больше, чем втекает, то в какой-то момент он опустеет.

Давид Шарп уверен, что значительная нехватка личного состава у ВСУ оказывает очень серьезное влияние на возможности обороняться. Инициатива, которую удерживает армия РФ, в большей части диктуется значительным численным ее превосходством над противником.

Но для такого решения нужна политическая воля.

— Я удивлен тому, как на разных телеканалах с умным видом говорят, что СЗЧ — это однозначно плохо, и в СЗЧ идут только уклонисты и предатели, но полностью игнорируют проблему смены военнослужащим подразделения и командира, — заявляет Александр Коваленко. — Именно это — первая причина. В СЗЧ ходят не только наркоманы, которых ТЦК (территориальный центр комплектования) ловит по паркам, пока те ищут «закладки», но и нормальные, мотивированные бойцы, которым, к сожалению, попался дурной командир, а другого пути поменять подразделение попросту нет. И пока не будет законного, абсолютно правового инструмента смены военнослужащим подразделения, СЗЧ будут продолжаться. Причина вторая — психоэмоциональное и физическое выгорание. Это вызвано отсутствием определенности и понимания у военнослужащего, сколько он будет служить и какова периодичность справедливой ротации. Те, кто находится в горниле войны с 2022 года, а некоторые и с 2014, пусть даже при отпусках, не получают того психоэмоционального и физического расслабления за столь короткие сроки, которые выписываются.

Денежная мотивация 

По мнению Александра Коваленко, отсутствие смелости решить проблему СЗЧ у вышестоящих органов правильным, адекватным путем приводит к самоволкам даже среди добровольцев — мотивированных, профессиональных, но выгоревших военнослужащих. Конечно, есть среди солдат, уходящих в СЗЧ, немалое количество тех, кого задерживают мобилизационные органы. Они не испытывают абсолютно никакого желания служить и защищать Украину. А порою и вовсе физически к этому не приспособлены и даже несут угрозу для окружающих, адекватных военнослужащих. Угрозу в виде букетов заболеваний от туберкулеза до ВИЧ, а порою все вместе взятое.

Мобилизационные органы не анализируют психологический и нравственный портрет задерживаемого, и немало пророссийски настроенных уклонистов уже были отправлены в подразделения ВСУ именно посредством таких «граблей». И одно дело, когда эти персонажи самовольно покидают часть, а совсем другое — когда они остаются в подразделении и продолжают вредить.

— Решение проблемы самоволок? Есть, но непопулярное, — утверждает Александр Коваленко. — Сделать добровольную мобилизацию привлекательной для потенциальных военнослужащих посредством финансовой мотивации. Только деньгами можно решить проблему с нехваткой добровольцев, а повышение довольствия действующих военнослужащих, особенно по передовой, снизит СЗЧ. Правовой инструмент перевода военнослужащего в другое подразделение, четкие сроки службы как минимум для ветеранов войны, финансовая поддержка, как для добровольцев, так и действующих военнослужащих. И самоволки начнут разительно снижаться. 

Даже приблизительного числа российских военных, ставших к концу 2025 года дезертирами, в открытых источниках нет. В мае уходящего года издание «Важные истории» писало о создании объединенной базы дезертиров. После обработки данных в их таблице осталась 49001 уникальная запись. «Это число почти совпадает с оценкой украинского OSINT-сообщества Frontelligence Insight — 50,5 тыс. дезертиров», — уточняют журналисты. В августе 2025 года The Insider сообщал, что гарнизонные военные суды России вынесли уже не менее 18 тысяч приговоров в отношении сбежавших с фронта военнослужащих. 

Мирный договор

Почти все время с момента начала второй каденции Дональда Трампа идут разной степени интенсивности переговоры о мире в Украине. Москва и Киев обмениваются различными вариантами соглашений, пока не достигнув даже видимости договоренностей. 

Одним из основных камней преткновения является требование передать России территорию Донбасса целиком, а не по линии соприкосновения на сегодняшний день — включая не захваченную пока Славянско-Краматорскую агломерацию. 

— говорит Иван Ступак. — Там мало населенных пунктов и ровное пространство. Военные говорят, что оборонять такую территорию сложно из-за того, что армия РФ будет перепахивать позиции ВСУ планирующими авиабомбами и дронами. Однако и тактику инфильтрации и накапливания в городских развалинах городской застройки небольших групп штурмовиков на равнине применять не получится. При этом есть угроза выхода ВС РФ на оперативный простор. Тогда остановить их будет крайне сложно. 

Самым важным вопросом возможного мира, по словам Ивана Ступака, является контроль за выполнением условий соглашения обеими сторонами. Эксперт считает, что в такой ситуации невозможно будет обойтись без разделяющих стороны миротворческих сил иностранных государств. Возможно, это будут солдаты Китая, Индии, Шри-Ланки или Бангладеш под командованием европейцев. Но без них — никакого надежного мира не будет.

— Я считаю, что требование о добровольной передаче России территории Донецкой области не имеет ничего общего с положением дел на поле боя, — замечает Александр Коваленко. — Трампу также направляют отчеты, крайне далекие от реальности. К 25 декабря просто невозможно заключить какие-либо практические соглашения. Российские войска на многих направлениях уперлись в эффективную оборону ВСУ. Более того, есть случаи отступления россиян под напором контратак украинцев даже в населенных пунктах, которые Герасимов уже неоднократно объявил захваченным, как, например, произошло с Купянском Харьковской области, где несколько групп российских солдат оказались в окружении. 

Продолжаются боевые действия в Сумской и Днепропетровской областях. Никаких доказательств того, что армия РФ будет оттуда уходить, нет. Российское командование ставит задачу открыть новое направление наступления на Великий Бурлук. Война будет продолжаться, несмотря на все громкие заявления США. Ничего общего с действительностью требования Трампа сегодня не имеют. К сожалению.