Мечтает ли Джей Ди Вэнс об электроовцах

«Участники из более чем 100 стран, включая руководителей правительств, международные организации, представителей гражданского общества, частного сектора, а также академического и научного сообщества, собрались в Париже 10 и 11 февраля 2025 года для проведения Саммита по действиям в области искусственного интеллекта (AI Action Summit)» — такими словами начинается уже вошедшая в анналы истории «Декларация об инклюзивном и устойчивом искусственном интеллекте для людей и планеты» (Statement on Inclusive and Sustainable Artificial Intelligence for People and the Planet), которую подписали представители 60 стран.

В анналы парижская Декларация вошла потому, что ее категорически и демонстративно отказались подписать Соединенные Штаты и Великобритания, — страны, занимающие соответственно первое и третье место в Мировом рейтинге лидеров искусственного интеллекта (Global AI Power Rankings), который ведет университет Стэнфорда.

Оценить важность нежелания США участвовать в регулировании ИИ в том виде, как было предложено Декларацией, можно по двум (из 42) ключевым параметрам: размеру частных инвестиций и числу мощных моделей машинного обучения. Вот как выглядят американские показатели в сравнении с Китаем, который занимает второе место в рейтинге Global AI Power:

• Частные инвестиции в ИИ в США и Китае: 67,2 миллиарда против 7,8 миллиардов долларов (девятикратное опережение);
• Модели машинного обучения в США и Китае: 61 против 15 (четырехкратное опережение).

Разумеется, ситуация далека от однозначности и Китай, к примеру, опережает США по числу зарегистрированных патентов, связанных с ИИ, однако сути это не меняет: первая и третья страна в списке лидеров отказались подписывать документ, который не вызвал возражений у остальных участников Саммита.

Казус, полагаю, заслуживает того, чтобы в нём разобраться. Тем более, что отказ подписывать Декларацию по ИИ перекликается с позицией США на Международной конференции по безопасности. 

Парижский Международный Саммит по ИИ — уже третий по счету. Первый прошел в Блетчли-парке (Великобритания) в ноябре 2023 года. На нём впервые мировые лидеры озаботились идеей регулирования ИИ под предлогом обеспечения безопасности.

Поскольку ничего, кроме правильных и общих слов, в «Блетчлийской декларации» не было, ее охотно подписали все 28 участников, включая США, Китай, Австралию и страны ЕС.

Второй саммит провели в мае 2024 года в Сеуле (Южная Корея). Главный результат — соглашение о создании сети институтов по безопасности ИИ, в которую вошли организации из Великобритании, США, Японии, Франции, Германии, Италии, Сингапура, Южной Кореи, Австралии, Канады и ЕС. Задача сети: заниматься исследованиями, тестированием и разработкой протоколов безопасности для передовых ИИ-моделей.

Третий саммит, как мы уже знаем, прошел в феврале в Париже. 

То есть предполагалось, что пора наконец переходить от слов к делу.

К какому делу — становится ясно из текста Декларации.

Ключевые приоритеты, которые на прошлых саммитах носили сугубо декларативный характер (лейтмотив: «Опасно и страшно, поэтому будем бороться вместе»), в Париже обрели новый артикулированный вектор приложения усилий («Будем всем помогать и подтягивать отстающих»):

1. Преодоление цифрового разрыва через доступность ИИ.
2. Открытый, инклюзивный, прозрачный, этичный и безопасный ИИ, соответствующий международным нормам.
3. Поддержка инноваций и предотвращение монополизации рынка для стимулирования промышленного роста.
4. Создание устойчивого ИИ, который способствует развитию труда и рынков.
5. Обеспечение устойчивости ИИ для людей и планеты, включая экологические аспекты.
6. Международное сотрудничество в вопросах управления ИИ.

А вот список конкретных инициатив, направленных на реализацию поставленных задач:

1. Запуск крупных платформы и инкубатора ИИ в интересах общества, для уменьшения разрозненности между существующими государственными и частными инициативами в области общественно значимого ИИ, а также для устранения цифрового неравенства.
2. Предоставление технической помощи и реализация проектов по наращиванию потенциала в области данных, разработки моделей, открытости и прозрачности, аудита, вычислений, подготовки кадров, финансирования и сотрудничества для совместного создания доверительной экосистемы ИИ в интересах общества — для всех, ради всех и совместно со всеми.
3. Обмен знаниями для стимулирования инвестиций в устойчивые системы ИИ (аппаратное обеспечение, инфраструктура, модели), продвижение международного диалога по теме ИИ и окружающей среды, поддержка создания обсерватории по влиянию ИИ на энергетику совместно с Международным энергетическим агентством.
4. Создание сети обсерваторий, которая поможет лучше прогнозировать влияние ИИ на рабочие места, обучение и образование, а также использовать ИИ для повышения производительности, развития навыков, улучшения качества рабочих условий и содействия социальному диалогу.
5. Признание важности инклюзивного многостороннего диалога и сотрудничества по вопросам управления ИИ. Это предполагает глобальное обсуждение вопросов безопасности, устойчивого развития, инноваций, соблюдения международных норм, включая международное гуманитарное право, обеспечения гендерного равенства, языкового разнообразия, защиты потребителей и прав на интеллектуальную собственность.
6. В соответствии с положениями Глобального цифрового соглашения (Global Digital Compact), принятого Генеральной Ассамблеей ООН, предлагается начать глобальный диалог по вопросам управления ИИ, создать независимую международную научную панель по вопросам ИИ, а также согласовать текущие усилия по управлению ИИ, обеспечивая их взаимодополняемость и предотвращая дублирование.

Именно эти инициативы и отказались подписывать делегации Соединенных Штатов и Великобритании. Почему? Косвенный ответ вытекает из списка приоритетов администрации США, который прямым текстом огласил вице-президент Вэнс в своей речи на Саммите:

1. Наша администрация обеспечит статус американских технологий ИИ как мирового эталона. Мы останемся лучшим партнером для других стран и компаний, расширяющих использование ИИ.
2. Мы считаем, что чрезмерное регулирование сектора ИИ может убить индустрию, когда она только начинает развиваться.
3. Мы твердо уверены, что ИИ должен оставаться свободным от идеологического уклона, и что американский ИИ не будет превращен в инструмент авторитарной цензуры.
4. Администрация Трампа будет поддерживать путь экономического роста, ориентированный на создание рабочих мест. ИИ должен стать мощным инструментом для создания рабочих мест в США.

Обозначенные приоритеты Вэнс свел в единый вектор: «Тот факт, что мы являемся лидерами, не означает, что мы хотим или должны идти в одиночку. Америка хочет партнерства со всеми вами, и мы хотим вступить в ИИ-революцию, исповедуя дух открытости и сотрудничества. Но для того, чтобы создать такой уровень доверия, нам нужны международные регулирующие режимы, которые будут способствовать созданию технологий ИИ, а не задушат их. Нам нужно, чтобы наши европейские друзья, в частности, смотрели на этот новый рубеж с оптимизмом, а не с опаской (курсив мой — Прим. авт.)».

Одним словом, Америка (по Вэнсу) боится цензуры и врагов: «Враждебные зарубежные силы использовали ИИ для переписывания истории, слежки за пользователями и цензуры… Некоторые авторитарные режимы украли и использовали ИИ для укрепления своих военных разведывательных структур, захвата личных данных и создания пропаганды, направленной на подрыв национальной безопасности других стран».

Несложно сложить два и два (цензура + враги), чтобы догадаться: США (опять-таки, по Вэнсу) не пожелали подписывать Декларацию Парижского саммита (который целиком про то, что нужно со всеми всем делиться), потому что США не желает делиться своими ИИ-достижениями с Китаем.

Почему, собственно, мы решили, что «некоторые враждебные зарубежные силы» и «некоторые авторитарные режимы» — это непременно про Китай? Почему не про Россию?

Подтекст про Китай вытекает из объективной несостоятельности в сфере ИИ прочих потенциальных недругов: ни Россия, ни Иран, ни Северная Корея сегодня не в состоянии направлять революционную поступь ИИ. 

Впрочем, конкретное именование врага ничего в нашем сюжете не меняет. Невозможно бороться с цензурой и желать «партнерства со всеми» и при этом одновременно отказываться делиться информацией с «некоторыми враждебными зарубежными силами и «некоторыми авторитарными режимами», кем бы они ни были. Налицо логическое противоречие, потому что какой-то вариант цензуры всё-таки предусматривается.

Читатель, наверное, уже догадался, что попытка объяснить отказ США и Великобритании подписать Парижскую декларацию борьбой с цензурой, обрекает нас если не на насилие над логикой, то уж наверняка на блуждание меж двумя парадоксами современной демократии: «Все животные равны, но некоторые — равнее», а также «Он сукин сын, но он наш сукин сын».

Автору представляется, что беда здесь в том, что мы изначально пошли по ложному следу. Мы забыли о главном проклятии постмодернистской цивилизации — симулякрах. Мы давно уже (последние лет 40 — точно) живем в мире, где реальность не просто дополнена неким набором слов и определений, а полностью ими замещена в нашем сознании.

Мы слушаем речь Вэнса и думаем, что речь идет о борьбе за свободу искусственного интеллекта, об отказе от удушения инноваций, о неприемлемости цензуры в отношении революционной технологии. Почему? Потому что Вэнс это нам говорит! Такие он произносит слова. И нам кажется, что эти слова и есть то, что Вэнс на самом деле имеет в виду.

Неадекватно восприняли тезисы Вэнса государственные мужи, посетившие Парижский саммит: они обиделись на Америку, решив, что Америка «против регуляции ИИ».

Застонали корпоративные лидеры: гендиректор Anthropic Дарио Амодеи сначала нарисовал апокалипсис («в ближайшие два года ИИ сможет соперничать с коллективным интеллектом целой страны, где каждый житель являлся бы гением»), а потом заклеймил отказ подписать Декларацию (Саммит стал «упущенной возможностью»).

Совсем уж прискорбно ликование, воцарившееся в близких мне либертарианских кругах, ибо вызвано оно той же иллюзией, только взятой с обратным знаком: Америка «против регуляции ИИ» и это, значит, здорово.

Стоит, однако, развеять чары симулякров, как перед нами откроется совершенно иная — единственно подлинная — реальность: никакого отказа от контроля за ИИ в позиции США и Британии нет в помине.

Характерно, что нам даже догадок никаких строить не придется, потому как сам Вэнс всё это и проговорил. Просто он иначе расставил акценты, спрятав реальную интенцию за фасадом демагогии про «свободу развития революционной индустрии» и «недопустимости цензуры». Вот она, эта сермяга: «Соединенные Штаты Америки являются лидером в области ИИ, и наша администрация планирует сохранить эту позицию. США обладают всеми компонентами полного стека ИИ, включая передовое проектирование полупроводников, передовые алгоритмы и приложения».

Иными словами, американские ИИ-корпорации хотят развиваться без малейшего контроля со стороны ЕС, тем более — Китая и остального мира. Не потому, что они хотят быть свободны (от кого, чего?), а потому что они хотят управлять всеми процессами в мире, связанными с ИИ, и не хотят ни с кем ничем делиться.

Ни французский Mistral, ни китайский DeepSeek не могут ничего противопоставить американским большим языковым моделям (LLM) — Вэнс это понимает и потому спокойно отказывается что-то подписывать с «остальным миром».

Возмущение цензурой — лишь лукавый цинизм. Отказ подписывать Декларацию — это не отказ от контроля, а отказ от контроля ЕС и остального мира за американскими LLM, усиленное желанием возглавить процесс развития ИИ на планете.

Позиция ЕС и Китая: нужен тотальный контроль над искусственным интеллектом не просто на уровне государств, а на уровне аж целого «Глобального диалога» и бюрократических органов. Это позиция государственного социализма, который во всё лезет и всех пытается зарегулировать до смерти, исходя из собственных представлениях о добре и зле.

Позиция США / Великобритании: нужен тотальный контроль над искусственным интеллектом со стороны частных корпораций, ради абсолютной диктатуры которых Белый дом сегодня ускоренными темпами и демонтирует Левиафана — огромную государственную бюрократическую машину. Это позиция дистиллированного неолиберализма, вылупившегося из пробирки Айн Рэнд. Того же самого, что сегодня утверждает в Аргентине Хавьер Милей.

В нарисованной матрице самой поразительной представляется мне миопия моих либертарианских собратьев по крипто-оружию. Жонглирование терминологией довело моих славных романтиков до полной контаминации либерализма (читай: диктатуры частных корпораций и капитала) и либертарианства (читай: приоритета частного индивида и отказа от любой диктатуры — что государственной, что корпоративной).

Ситуация усугубляется тем, что сами политические протагонисты умело манипулируют временными попутчиками, пользуясь их политической наивностью и цепляя себе на лацканы ложные бейджи.

Так, Хавьер Милей постоянно называет себя не иначе как либертарианцем, сражающимся за «свободный рынок, минимальное вмешательство государства и индивидуальные свободы». При этом все его реформы направлены на передачу функций контроля от государства не свободным и независимым индивидам, а корпорациям. Снимаю шляпу: Атлант-таки расправил плечи по-взрослому!

Американские собратья Милея по либерализму — Трамп, Маск, Сакс и Вэнс — постоянно заигрывают с крипторынком, справедливо полагая, что большинство «криптанов» в своей эйфории не заметят расставленных силков: сегодня крупнейшие американские финансовые институты массово скупают биткоин, стремясь поставить под корпоративный контроль «цифровое золото», которое анонимный Сатоши Накомото изначально создавал для противодействия и защиты от этих самых традиционных финансовых институтов.

Можно долго спорить о том, какой контроль ужаснее: корпоративный или государственный (для меня лично корпоративный хуже безоговорочно), но это непродуктивно. Главное — это понимать, что никакого «свободного ИИ» не может быть ни при европейском, ни при американском подходе. И в том, и в другом случае мы получим LLM как манипулятивную игрушку в руках государства или корпораций для реализации абсолютной диктатуры планетарного масштаба, направленной на окончательное порабощение и народов, и частных индивидов.

Единственный шанс для создания по-настоящему свободного ИИ дает лишь ускоренное развитие полностью децентрализованных, исключающих любую форму цензуры LLM, бескомпромиссно развернутых в цифровом пространстве Web3 и криптосетях.

Почему Web3 и криптосети? Потому что это место, где государства и корпорации не в состоянии воткнуть кляп в рот всем и вся, кто им не нравится. В отличие от пространства Web2 с его централизованной системой доменных адресов и традиционными финансами с их банками.