Записки фрау бундесканцлерин 

Ангела Меркель выпустила «мемуары» под обманчиво простым названием «Свобода». В заголовке книги нет ни слова «я» в какой-либо форме, ни слова «воспоминания», ни намека на обозначение профессии автора. На обложке — фото экс-канцлера, ее имя и фамилия. И — свобода.

Посыл сразу предельно ясен: Ангела Меркель равно свобода. Несомненно, что для фрау бундесканцлерин свобода была и остается важнейшей вещью (как и для сотен миллионов других людей), но вот насколько тождественны эти два понятия?

Чуть выше слово мемуары обрамлено кавычками, и это неслучайно. Полноценными воспоминаниями это назвать нельзя: в них слишком мало «я». Конечно, Меркель часто пишет о себе, о своих мыслях, ощущениях и действиях. Но основной акцент в книге сделан отнюдь не на истории жизни бывшего лидера страны: перед нами скорее учебник истории Германии, Европы и мира в тот период, когда она их возглавляла.

Да, всё так: она руководила и Германией (тут бесспорно), и Европой (аналогично: фигур, равных ей, в то время просто не было; ибо в остальных крупных странах главы менялись слишком часто и/или хаотично), и миром (не в одиночестве, конечно, но ее влияние на общемировые процессы огромно). Более чем вероятно, что Ангела Меркель неплохо понимает свое значение, и в связи с этим не считает возможным чрезмерно углубляться в личные дела — после того как Меркель из частной фигуры, обычной гэдээровской молодой женщины и ученой-физика, превращается в публичного политика, мы почти полностью теряем ее как человека. Некоторые очень интересные подробности книгу оживляют, но их очень мало (редкий пример — Меркель рассказывает о задевших ее слухах, согласно которым она-де не знала английский язык, хотя им она на тот момент владела уже вполне хорошо).

Зачем канцлеру помнить про ГДР

Текст идет по строгой хронологии с некоторыми отступлениями — к примеру, описав начало путинского полномасштабного вторжения в Украину 24.02.2022, Меркель тут же возвращается в 2008-й, когда впервые начал обсуждаться вопрос вступлении Киева и Тбилиси в НАТО. Мы подробно отслеживаем путь Меркель от «счастливого детства» (так — да, очень неоригинально — называется первая часть книги) до ухода с поста канцлера в 2021-м.

При этом нельзя сказать, что детство и отрочество будущей руководительницы Германии было стандартным. Семья пережила Вторую мировую, желала нацистскому режиму поражения, а отец Ангелы, Хорст Каснер, решил стать пастором, так как именно в христианстве и христианской этике видел шанс для нового начала страны. Из-за его работы у его детей (Меркель пишет про себя, но едва ли ее брат и сестра избежали той же участи) случались неприятные вопросы в школе, а кроме того, им приходилось скрывать либеральные политические воззрения родителей. В частности, мать, Херлинд Каснер, на пишущей машинке печатала тексты Солженицына, а отец их размножал и распространял. В немецком языке есть выражение: жить «с ножницами в голове», то есть сознательно заниматься самоцензурой. Этим семья Каснеров и занималась, уворачиваясь от летящих стрел.

Неизбежно тесными были связи с советской стороной: 

Меркель интересно пишет про ГДР. С одной стороны, у нее нет ни малейшего желания романтизировать восточногерманское прошлое. Она прямо говорит о различиях между ГДР и ФРГ, о материальных трудностях. Неоднократно упоминает блеклость и бесцветность гэдээровского бытия, предполагая, что, вероятно, именно там берет начало ее склонность к разноцветным пиджакам-жакетам, которые стали ее повсеместно узнаваемым стилем. Ясно указывает, что бытие восточных немцев было «жизнью на грани», когда всё могло измениться в считанные секунды, и «выяснить, где именно лежат эти границы, и было настоящим искусством жизни». Аргументирует выбор направления обучения и будущей профессии — физика — тем, что это естественная наука, базирующаяся на фактах, которые даже в ГДР не в силах переврать. Подробно рассказывает о трудностях, с которыми всё равно сталкивались ее коллеги и она сама: требования учить марксизм-ленинизм, разнообразные запреты, предельно усложненный доступ к трудам зарубежных специалистов…

С другой же стороны, Меркель подчеркивает: жизнь в ГДР не была для нее бременем, она и спустя десятилетия так не воспринимает время до падения Берлинской стены. Жизнь до 1989 года — «просто» часть жизни, большая и существенная, и хотя их семья от разделения страны и Берлина тоже пострадала, ненавистницей той эпохи и того государства Меркель не стала. И на интересный вопрос «должна ли она была как физик работать на ГДР со всем усердием, с учетом, что ее работа укрепляла не поддерживаемый ею строй», — она отвечала утвердительно, потому что это была в первую очередь ее жизнь, ее профессиональный рост и ее судьба.

И как раз такое отношение к своему прошлому — открытое принятие, но с четким признанием всех минусов, — и помогло ей, женщине из Восточной Германии, представлявшей тогда оппозиционную партию «Демократический прорыв» (Demokratischer Aufbruch), сравнительно скоро возглавить совсем другую политическую силу: Христианско-демократический союз, изначально западногерманскую партию. А потом и стать канцлером, то есть фактическим главой страны, всей страны (а не только ее восточной части). Кстати, Меркель оставалась на этом посту шестнадцать лет, и чтобы перекрыть рекорд Гельмута Коля по количеству дней в должности, ей не хватило ровно десяти дней (5860 против 5870).

Меркель нередко сталкивалась в свой адрес с мизогинией (она сама это слово не употребляет, но иначе это не назвать) и боролась за права женщин, но при этом более важной частью своей идентичности считает именно восточногерманское происхождение. Которое против нее тоже неоднократно оборачивали — что она так же в открытую описывает.

Кратковременный президент и его друзья

Книга написана внятно, но без языковых излишеств. В ней слишком много экономики, слишком много экологии, слишком много упоминаний конкретных официальных встреч, дат, указаний времени, фамилий — но как иначе, если Меркель еще до канцлерства много лет руководила двумя министерствами, потом участвовала, помимо прочего, в ключевых решениях по судьбе еврозоны, да и вообще без нее представить мировой процесс действительно невозможно? С другой стороны, как уже упоминалось, человеческого в книге не так много, как хотелось бы. Но наши ожидания — наши проблемы. Денег эта книга принесет немало, но шедевром саспенса она не получилась, и «Букера» за свой текст Меркель не получит. 

Меркель рассказывает историю Германии, и если пассажи про падение Стены и объединение страны читаются взахлеб, пусть все подробности давно известны, другие события далекого прошлого не вызывают такого же острого интереса, а главное — не могут быть нами поняты так, как их понимают немцы. Но, возможно, именно обо всём этом эмигранту, живущему в Германии, следует читать еще внимательнее: чтобы понимать больше о стране.

Хотя, конечно, русскоязычному эмигранту интереснее читать «про себя». Но и этому, то есть отношениям с постсоветским пространством, Ангела Меркель уделяет достаточно внимания.

Никаких двусмысленностей в оценке руководителей РФ и государственной политики последних двадцати лет Меркель не допускает. Вкратце зафиксируем: Медведев как президент — «кратковременный» (Kurzzeit-Präsident), война против Украины называется войной, аннексия Крыма — аннексией, «референдум» весной 2014-го — псевдореферендумом, политика Кремля в области энергоресурсов — шантажом. Обтекаемые формулировки явно не для этих случаев. Но, конечно, лично про Владимира Путина сказано больше, чем про кого бы то ни было еще из зарубежных лидеров (и снова: а как иначе, если на протяжении всех 16 меркелевских лет в канцлерамте ее российским контрагентом был именно Путин?). Но и тут Ангела Меркель не чувствует необходимости как-то сглаживать углы.

Меркель указывает на его постоянные опоздания (которые начались с самой первой встречи — саммита G8), а также рассказывает о его попытке переложить ответственность за опоздание на принимающую сторону, то есть на саму Германию: дескать, зачем поставили в его номере в отеле столь любимое им пиво?

Она вспоминает уже описанный неприятный случай, когда Путин, зная об опасливом отношении канцлера Германии к собакам, привел в комнату для переговоров своего пса. Для Меркель, сравнительно недавно пережившей укус, это было предельно дискомфортно. Но, кажется, раньше не говорилось и о другом подобном эпизоде: когда Путин подарил ей плюшевого пса с присказкой — дескать, он не кусается.

Меркель о речи Путина в Мюнхене в 2007 году:

но не было ни слова о зверствах, совершенных сербами во время распада бывшей Югославии, ни слова о событиях в самой России». И чуть далее: «В мюнхенской речи Путин предстал таким, каким я его знала: человеком, который всегда был начеку, чтобы с ним не обращались плохо, и всегда готовым сыграть во «властные» игры — наподобие случая с собакой или когда он заставлял других себя ждать».

Канцлер изначально надеялась, что вступление России в «большую семерку» (с превращением ее в «восьмерку») означает, что Кремль готов идти одной дорогой с другими странами и разделяет их ценности, — хотя российское влияние на мировую экономику было несравнимо меньшим, чем прочих участников G8. Увы, надежды не оправдались.

Меркель высказывает и предположение, почему всё так произошло: дело, по ее мнению, в сферах влияния и нежелании Путина выпускать из-под своего контроля другие страны. Экс-канцлер считает: Путин не хотел, чтобы с РФ обращались так же, как и с другими бывшими республиками СССР, а после вступления балтийских стран в ЕС он осознанно мешал сближению других соседних стран с Европой. Путин хотел и хочет, чтобы Москва оставалась центром доминирования, для чего и стал укреплять Евразийское экономическое сообщество (впоследствии Евразийский экономический союз), а затем и БРИКС. И, конечно, способность Украины принимать самостоятельные политические решения никак не входила в планы Путина, что, в частности, и привело к нынешней трагедии.

Резюмируя: иллюзий по поводу российского президента у Ангелы Меркель сейчас нет и, судя по всему, и не было.

Ошибки лидера Европы

Один из главных вопросов, возникающих перед началом чтения меркелевской «Свободы», звучит следующим образом: как она аргументирует свои поступки, которые в 2024 году кажутся не стопроцентно верными. Среди подобных действий — как раз продолжение коммуникации с Путиным и ведение торговых (преимущественно энергетических) дел с Кремлем.

На этот вопрос она отвечает, и не только в книге. Незадолго до старта официальных продаж, в Spiegel вышло большое интервью, в котором Меркель частично повторила свои тезисы из мемуаров, но сказала — по настоянию журналистов — и кое-что еще.

В книге Меркель пишет, что на протяжении сорока лет поставки газа и нефти из СССР и затем РФ в Германию были устойчивыми, и дополняет далее, что зависимость от российского газа с 2005 по 2019 годы выросла всего на 8,2% (с 40,6% до 48,5%), то есть как будто не так и критически сильно. В целом Кремль считался «надежным партнером» в этих вопросах, а иные способы привели бы к удорожанию газа (как, заметим, в итоге и произошло). В интервью она высказывается более прямо: «Одной из своих задач я считала получение дешевого газа для немецкой экономики. Сейчас мы наблюдаем последствия высоких цен на энергоносители для нашей страны. У меня не было бы политического большинства и, конечно же, никакой поддержки со стороны бизнеса для прекращения торговли газом с Россией». Не забудем: в подлинных, не имитационных, демократиях «босс», даже премьер-министр, не может принять подобные решения в одиночку.

В следующем вопросе журналисты попытались вырвать у Меркель признание, что ее готовность сертифицировать «Северный поток-2» была неверной, но канцлер не согласилась: «[Не считаю это ошибкой,] потому что я использовала все свои силы, чтобы предотвратить ситуацию, которая сейчас возникла. Я пыталась остановить наступление России на востоке Украины на переговорах в Минске в 2015 году».

Другой интересный (и важнейший для постсоветского пространства) случай — вопрос вступления Украины и Грузии в НАТО, точнее, трактовка тех событий Ангелой Меркель. После трагедии в Буче президент Украины Владимир Зеленский сказал: «Я приглашаю госпожу Меркель и господина Саркози посетить Бучу и увидеть, к чему за 14 лет привела политика уступок России». История корнями уходит в 2008 год, когда, преимущественно благодаря настоянию Меркель, на саммите Альянса в Бухаресте Украине и Грузии было отказано в присоединении к «Плану действий по членству в НАТО».

В ответ на это Меркель пишет в книге, что Путина вряд ли бы остановил временный статус двух стран, стремящихся к интеграции с Западом, и добавляет в интервью, что ее сделали козлом отпущения из-за бухарестского саммита. Но и о своих усилиях по попыткам сдерживания кремлевской политики, особенно на переговорах в Минске и в нормандском формате, пишет и рассказывает открыто. При этом добавляя, что Москва старалась помешать минскому процессу в максимальной степени, а также, устами тогдашнего главного переговорщика от РФ Владислава Суркова, цинично обвиняла Францию и Германию, что именно они якобы «мирятся со страданиями» простых людей в воюющих регионах.

Для самой Германии два самых важных и одновременно самых спорных пункта деятельности Ангелы Меркель: миграционный кризис 2015 года, когда она согласилась впустить в страну около миллиона беженцев, а также реакция правительства Германии на пандемию. Из рассказов и комментариев Меркель мы не узнаем ничего нового, и мы вольны относиться к ее словам, как нам угодно, но, похоже, в вопросе приема беженцев канцлер действительно руководствовалась в первую очередь принципами гуманности, заботы и христианского отношения к людям. 

Звучит очень красиво, возможно, не до конца убедительно, но, по крайней мере, понятно, каким было отношение Меркель к тем событиям. Оно полностью соответствовало духу, в котором ее растил отец, Хорст Каснер, и следовало первым статьям Конституции Германии («Человеческое достоинство неприкосновенно») и уставу ХДС (партия «хочет формировать общественную жизнь… исходя из христианской ответственности и в соответствии с христианским моральным законом»).

А при рассказе о пандемии, сопровождавшейся в Германии чрезмерными ограничительными мерами, до сих пор поминаемыми в народе, Меркель выводит удивительно немецкую формулу: следовать не принципу надежды, а принципу предосторожности. Можно надеяться, что всё пройдет хорошо, но (пред)осторожность велит действовать иначе. Результат известен: Германия прошла пандемию совершенно среднестатистически, не попав ни в один «топ»: в стране не было ни наибольшего количества умерших, ни заболевших, ни привитых.

Отсутствие мирового опыта реагирования на такие вызовы привело к немалому количеству ошибок и перегибов, за которые, безусловно, ответственна в первую, хотя и не единственную очередь Ангела Меркель. Но свой принцип работы она обозначила предельно ясно.

К примеру, канцлер вспоминает свой разговор с девочкой-эмигранткой из Ливана, чьей семье не продлили разрешение на пребывание. Девочка на встрече с Меркель заплакала, но та утешать подростка и обещать ей решить вопрос «на ручном управлении» не стала, сказав ей, если честно, и правда какую-то бессмысленную ерунду, что-то вроде «ты всё равно молодчина». Но Меркель тут же аргументирует свои действия: она не хотела отступать от правил и законов и что-то обещать человеку просто по причине личного разговора. Общение с людьми и решение проблем в стиле путинской «прямой линии» и Ангеле Меркель чуждо, и слава богу, что так.

***

Но и превращать книгу в сплошное покаяние просто незачем. Ангела Меркель со своей партией четырежды выигрывала выборы в конкурентной борьбе, и если бы ее политика не пользовалась поддержкой, если бы ошибок оказалось гораздо больше успехов и достижений, такой результат стал бы невозможным. К слову, последние выборы до Меркель в качестве кандидата и первые выборы без нее блок ХДС/ХСС проиграл. Совпадение?..

В трехстраничном эпилоге Меркель много говорит о свободе, и сразу же предлагает отличное, хотя и не единственное, определение: свобода — это узнать свои пределы и расширить их. А еще, по мнению Меркель, свободе нужны демократические условия, без которых свобода не может существовать. И главное: свобода не существует для одного, она для всех. Меркель в своей книге доказывает, что на протяжении своей политической карьеры она следовала своим принципам. Некоторые решения канцлера до сих пор вызывают споры, но она была и остается свободным человеком. Мир Ангела Меркель не спасла (а кто спас?), но она старалась.