Искупить эфиром

В минувшее воскресенье на телеканале «Россия 1» в программе «Местное время. Воскресенье» появилось интервью с Ксенией Карелиной — 32-летней екатеринбурженкой, приговоренной к 12 годам лишения свободы за госизмену. Ксения давно живет в США и получила американское гражданство, но в феврале нынешнего года приехала в Россию навестить родственников, была арестована, а в августе осуждена Свердловским областным судом. Госизменой стал перевод в 51 доллар на счет американского фонда Razom for Ukraine.

Интервью с Ксенией записывается в камере СИЗО; ракурс такой, чтобы все увидели и двухъярусные нары, и зарешеченное окно. Ксения рассказывает, что причиной случившегося стала ее инфантильная позиция: мол, не подумала о том, что мои деньги могут пойти на военные нужды, не перепроверила, не задумалась, а хотела помочь потерявшим жилье теплыми одеялами. 

Риторика интервью, декорации, сожаления о случившемся арестантки, которую наверняка поставили перед выбором: или каешься в телевизоре и попадаешь в обменный список, или сидишь от звонка до звонка, — всё это стало стопроцентным совпадением с белорусским методом выбивания из политзаключенных покаянных видео.

У белорусского режима есть даже два таких жанра. Первый — это блиц. Его делают силовики сразу после ареста: привозят в казенный кабинет и на фоне двери записывают короткое видео. Арестованный должен рассказать, чем он занимается, что делал в августе 2020 года и за что его задержали. Если задержан человек с хорошим заработком — к примеру, из айти-сферы, то его вынуждают еще и размер зарплаты назвать, чтобы потом добавить к видео комментарий вроде «и чего ему, лоху, не жилось спокойно, теперь будет бесплатно на благо родины трудиться ближайшие лет пять».

Эти видео выкладываются в пропагандистских и принадлежащих силовикам телеграм-каналах. Время от времени телеграм удаляет эти каналы вместе с этими роликами. К примеру, видео с избитым Денисом Дикуном (рельсовым партизаном, приговоренным за поджог релейного шкафа на перегоне Жердь–Останковичи 28 февраля 2022 года) исчезло вместе с каналом, его опубликовавшим. Но правозащитники «Вясны» успели сделать скриншот видео, и теперь уже никто не сможет отрицать жестокое избиение Дениса при задержании.

Типичный пример: жительница Орши, парикмахер, многодетная мать. Ее задерживают прямо на работе: силовики пытаются придать некоторую художественность своей видеопродукции, а потому часто монтируют покаянное видео с кадрами задержания. Поэтому мы видим сначала парикмахера на рабочем месте, в черном свитере и фартуке, а потом — уже без фартука, но в том же свитере, то есть очевидно, что прямо с работы и наверняка от кресла с недостриженным клиентом ее привезли в ГУБОПиК. И женщина говорит в камеру, кем она работает, сколько воспитывает детей и сколько оскорбительных для силовиков и Лукашенко комментариев она оставила в соцсетях с 2020 года (около 600, у них на парикмахера целое досье). Потом задержанная по законам жанра говорит, что всё осознает и глубоко раскаивается, и что в момент написания комментариев о детях не думала.

Бывают даже групповые покаянные видео: это когда задерживают сразу нескольких человек в рамках одного дела — или, точнее, одной репрессивной кампании. К примеру, год назад, когда государство решило бороться с курсами польского языка, задерживать начали преподавателей и руководителей языковых курсов. Тогда белорусская власть решила, что карта поляка, которую могут получить граждане Беларуси с польскими корнями, наносит ущерб национальной безопасности. В телеграм-канале силовиков тогда появилось видео, где сразу пятеро преподавателей польского языка рассказывали, что они преподавали язык белорусам для сдачи экзамена на получение карты поляка. В тексте, сопровождающем видеоролик, говорилось, что эти люди агитировали получать карты поляка «для последующей отправки панам охолопленных белорусов».

Но, конечно, главный повод для государственной гордости — это когда удается не просто на фоне казенной стены записать минутное видео с испуганным или избитым человеком, а полноценное интервью на государственном телеканале, где эфирного времени вдосталь, и вынуждать человека каяться можно долго, подробно, с оттяжкой. Один из самых мерзких примеров такого «творчества» — интервью в гомельской колонии с политзаключенной Дарьей Лосик.

Дарью арестовали в октябре 2022 года и приговорили к двум годам колонии за интервью телеканалу «Белсат», признанному экстремистским формированием. В интервью она рассказывала о своем муже, блогере Игоре Лосике, который к тому времени уже два года находился за решеткой с 15-летним сроком за «массовые беспорядки». Дарье оставалось до освобождения меньше двух месяцев, когда на государственном телевидении вышло интервью с ней. Пропагандисты, как и силовики, постарались подойти к делу творчески: не просто разговор на фоне решетки, а множество кадров, иллюстрирующих жизнь в колонии. Вот Дарья с желтой биркой экстремистки на рукаве идет по бараку, вот сидит с пропагандисткой в столовой за чашкой чая, в бараке, вот в столовой, а вот с другими заключенными идет в швейный цех на работу…

Но главное, конечно, — это разговор. Тот самый, за чашечкой чая, по душам. Про мужа-негодяя, который втянул в экстремизм и не задумался о судьбе их маленькой дочки. Про голодовку, которую он сам объявил в тюрьме, а еще и вовлек жену в голодовку солидарности на воле, снова не задумавшись о том, что если супругу посадят, как его, то дочка может оказаться в детдоме. Про полное разочарование в муже и в оппозиции. И кульминацией — про развод: я уже с ним развелась и даже девичью фамилию себе вернула, знать его больше не хочу, пусть там сам как-нибудь чего-нибудь. 3 июля Дарья Лосик (вернее, уже не Лосик) вышла по помилованию.

Не менее чудовищное по степени цинизма тюремное покаянное интервью Татьяны Курилиной, администратора сети протестных телеграм-чатов «97%». Оно вышло в эфир в феврале прошлого года. Татьяну снимали не в тюремных интерьерах — на белом кожаном диване. Напротив, в кресле такой же белой кожи, с сопереживающим видом сидела пропагандистка Ксения Лебедева.

Татьяна выглядела измученной и пустой, говорила с трудом, медленно, будто вспоминая текст. Говорила, что людям всё осточертело, возвращение протестов невозможно, все устали и хотят нормальной жизни, а аудитория протестных медиа рассчитана непонятно на кого. Ксения Лебедева в конце интервью сказала: вот, смотрите, всем уехавшим пример, Татьяна вернулась в Беларусь из эмиграции по программе «Дорога домой», и другие белорусы возвращаются, потому что дома лучше. Лишь спустя несколько дней оказалось, что Татьяну Курилину просто выманили домой силовики, а находится она в СИЗО. Теперь Татьяна — в гомельской женской колонии, приговорена к четырем с половиной годам лишения свободы.

Возможно, правы те, кто утверждает, что российские власти внимательно наблюдают за происходящим в Беларуси и с благодарностью берут на вооружение самые циничные и мерзкие методы борьбы с инакомыслием. А может, наоборот, правы те, кто говорит, что Беларусь — испытательный полигон для России, и всё самое гнусное перед внедрением проходит обкатку в Беларуси. Не имеет значения, кто из них прав. Главное — факт: чем омерзительнее то, что творит белорусский режим с людьми, тем больше вероятности, что те же методы скоро будут использоваться и в России. Это и есть главная идея союзного государства.