«Не был передовиком журналистской этики»

«Та-а-а-ак, ваш значок! За что вы меня ударили?» — обращается мужской голос за кадром к сотруднику полиции.

Тот, разгоняя митингующих, только что пытался выбить телефон из рук мужчины.

«Я представитель прессы!» — продолжает возмущаться голос за кадром.
«Отойдите, мужчина», — отмахивается от него полицейский.

Это митинг против коррупции в центре Петрозаводска 26 марта 2017 года. Человек с телефоном — Алексей Алексеев, журналист и владелец онлайн-издания «Черника» — mustoi.ru (по-фински «темный, черный», «черника» — карельская ягода, которая помогает при некоторых нарушениях зрения. Слоган издания: «Для остроты общественного зрения». — Прим. ред.).

Позже он обвинил полицейского в том, что тот «ударил его в лицо, разбил очки, послал матом, отобрал телефон» и угрожал скормить ему его же пресс-карту. Об этом написали карельские СМИ и не только.

Теперь же «черничник» Алексеев-Владимиров (он публикуется под псевдонимом Владимиров) — первый и единственный карельский журналист, который добровольно поехал в Донбасс и стал Z-военкором. Его имя также связывают с телеграм-каналом Mustikka-News V_Russia, но сам Алексеев от этого открещивается. Опрошенные нами карельские журналисты считают, что одним из авторов канала может быть близкий к Алексееву местный адвокат Николай Флеганов, другим — автор «Черники» Александр Степанов.

Авторы канала называют себя «пророссийским мобильным отрядом особого назначения в этой информационной войне». Для убедительности прикрепляют рядом 16 эмодзи с российским триколором.

«Взыграло журналистское начало»

Осень 2018 года. Алексей Алексеев, уже больше года возглавляющий онлайн-издание «Черника», дает интервью. Он одет в светло-бежевый джемпер с высоким вязаным воротом. Смотрит на собеседника, скрестив руки на груди и поверх очков, спущенных на кончик носа. Он никогда не собирался заниматься журналистикой: говорит, это она занялась им.

О дожурналистском прошлом Алексеева до 2007 года известно крайне мало. Только то, что он бывший ГРУ-шник, служил в военной разведке и в горячих точках, «работал с душманами» в Таджикистане. Этой части своей биографии он никогда не скрывал.

Потом жил в Кондопоге (город в 60 км к северу от Петрозаводска. — Прим. ред.) и занимался «душевной работой» — безопасностью бизнеса.

В 2007 году Алексеев решил попробовать себя на новом поприще. Журналистка Анна Яровая, работавшая в то время в Карелии, вспоминает, как Алексеев «стал втираться в доверие», признавался, что сам не может писать, и коллеги ему помогали.

«Помню, как тогда он таскался по редакциям и рассказывал всем, какой он классный расследователь. А потом пропадал», — говорит другой журналист из Карелии.

По его словам, Алексеев с самого начала писал очень слабые тексты. «Студенты — первокурсники журфаков так не писали, — вспоминает собеседник. — При этом фактуры у него было не занимать. Это нормально, когда у журналиста есть свои источники. Вопрос, насколько профессионально и этично он их использует. Думаю, его [Алексеева] “сливы” были на 99% от силовиков. А вот от кого именно и на каких условиях, до сих пор непонятно».

Один из «сливов» помог Алексееву окончательно войти в профессию. Его первая более или менее заметная публикация — «Как я был рейдером» — вышла на «Фонтанке.ру» в 2008 году. Алексееву предложили поучаствовать в захвате Сортавальского рыбозавода, и он согласился, но вел скрытые аудиозаписи — а потом предал их огласке.

Свою мотивацию автор расследования объяснял тем, что «взыграло журналистское начало»: «Очень уж захотелось понять, “как устроен этот мир”, а заодно получить здоровую порцию адреналина», — говорил он в тексте «Фонтанки.ру».

За эту публикацию Алексеева наградили региональной премией для журналистов — «Золотым пером». Ему понравилось, и он остался в профессии. Позже в одном из интервью Алексей благодарил «мужиков» из «Фонтанки» за то, что «обучили цинизму расследовательской журналистики».

Так Алексей Алексеев стал карельским репортером «Фонтанки.ру» — но уже под псевдонимом «Владимиров». 

Он также писал про криминал и массовые беспорядки, пытался прорваться в Сегежскую колонию к оппозиционеру Ильдару Дадину (первый гражданский активист, осужденный за неоднократное нарушение правил проведения митингов и пикетов), который жаловался на пытки, ездил к карельским пенсионерам, протестующим против вырубки леса.

А вот как сам Алексеев-Владимиров представляет свою «расследовательскую миссию» в одном из постов во «Вконтакте» (орфография и пунктуация сохранена. — Прим. ред.): «Чтобы быть журналистом-расследователем — нужно обладать авантюрным характером и с легкой философией относиться ко всему происходящему вокруг вас. И конечно, много знать и быть юридически подкованными. Профессия журналиста расследователя — сходна с профессией нелегала разведчика в чужой стране, только он работает у себя на Родине, а это еще труднее».

Чужой среди своих

В 2015 году Алексеев пришел в карельское интернет-издание «Черника» — в первый день работы этого проекта.

Его вел местный издательский дом «Губерния», принадлежащий бизнесмену и опальному «яблочному» политику Василию Попову, который позже уехал в Финляндию. «Черника» имела репутацию оппозиционного издания: в редакцию шли, когда надеяться больше было не на кого.

В мае 2017-го, накануне губернаторских выборов, ресурс внезапно заморозили — «из-за непопулярности». Но уже в августе его перезапустили сами сотрудники редакции: с тех пор «Черника» стала якобы полностью независимым журналистским проектом, а Алексей Алексеев — ее формальным владельцем.

«Я умею держать удар, поэтому было решено юридически записать [проект] на меня», — объяснял он позже в одном из интервью.

Учредители проекта заявляли, что работали на волонтерских началах: пожертвований от читателей было мало — 10 тысяч рублей в месяц. Алексеев подчеркивал, что «Черника» — убыточный проект, а сам он зарабатывает на гонорарах в федеральных СМИ, но зато, акцентировал он, «и финансового хозяина нет».

В первый год работы, по словам Алексеева, на него пытались давить, но безуспешно. 

«За педофилию меня не схватишь — я баб люблю, — объяснял он. — Наркотики не подкинешь — все знают, что я алкоголик и люблю баб».

В то время, как рассказали несколько собеседников, он часто казался пьяным при звонках. Сам он сказал «Новой-Европа», что никогда не страдал алкогольной зависимостью, а слова об алкоголизме были «пиар-ходом, чтобы привлечь внимание к “Чернике”».

«Как все русские нормальные мужики, люблю выпить в хорошей компании, под хорошую закуску», — пояснил он.

Уже вместе с «Черникой» Алексеев-Владимиров продолжал заниматься расследованиями в регионе. У карельских коллег появлялись вопросы к их качеству и к способам добычи информации. Но «вписывались» за него как за своего — например, когда полицейские сломали ему очки на митинге против коррупции в 2017 году.

По словам Анны Яровой, Алексеев помогал ей достать редкие архивы по Сандармоху — о массовых расстрелах и захоронениях в Карелии в 1930-х. Впрочем, это скорее снова отсылало к вопросу об источниках, с которыми тот сотрудничал.

Вместе с «Фонтанкой.ру» Алексеев-Владимиров и «Черника» выпустили в те годы нашумевшую публикацию о том, как в Карелию свозят мусор из Петербурга. Другое расследование, которым он гордился, рассказывало про незаконную добычу песка на территории, где находится сибиреязвенный скотомогильник. После этого на автора даже напали «братки из 90-х». Кроме того, компания «Девелопмент групп», о которой шла речь в материале, потребовала через суд пять млн рублей компенсации, но проиграла.

«Он не был передовиком журналистской этики, — говорит про Алексеева другой карельский журналист Сергей Маркелов, позже вынужденный эмигрировать в США. — Причины для его публикаций могли быть самые разные».

Несколько собеседников издания рассказывают, что Владимиров как-то пытался стать председателем местного Союза журналистов, но его не пропустили ни коллеги, ни близкие к организации чиновники. Примерно тогда за ним в карельской прессе закрепился статус-кво «свой среди чужих, чужой среди своих». Такими же словами Владимиров сам описывает суть своей работы журналистом-расследователем.

Впрочем, журналист Владимиров продолжал получать награды: «Черника» даже стала лауреатом премии Сахарова. По его словам, это было показателем того, что людей «наверху» (что бы это ни значило) устраивает их работа.

«Товарищ майор»

В ноябре 2018 года шведское издание Dagens Nyheter опубликовало материал, в котором утверждало: спецслужбы внедрили российского журналиста в проект семинаров по расследовательской журналистике, чтобы тот собирал информацию об участниках.

Имя не называлось, но карельские СМИ тут же узнали в «шпионе» главреда и учредителя «Черники» Алексея Алексеева-Владимирова. Проектом, в который он якобы был внедрен, стала ныне закрытая шведская программа расследований SCOOP Russia, работавшая для журналистов на Северо-Западе России.

Алексеев не отрицал факт своего участия в семинаре в шведском городе Кальмар в начале 2017 года — так же как и связи с сотрудниками российских силовых структур. Но отказывался сопоставлять эти факты, а статью о шпионаже назвал провокацией.

Директор Института региональной прессы Анна Шароградская, которая была тогда куратором программы SCOOP Russia, полагает, что Алексеев попал на семинар в Кальмаре из-за того, что российские и зарубежные координаторы нарушили субординацию внутри программы. Поэтому ни она, ни шведы не принимали участия в отборе.

«Мы лишь получили результаты отбора. Редактор агентства “Черника” подозрений не вызывал», — вспоминает Шароградская. Когда разразился скандал, она спросила Анну Яровую, которая работала в то время с Институтом региональной прессы, знала ли та, что Алексеев в прошлом был связан со спецслужбами. Та якобы ответила, что «о нем знают все журналисты» и что «он уже не служит в этой структуре».

Анна Яровая, в свою очередь, объясняет, что не отбирала заявку своего земляка Алексеева: по правилам программы это делали координаторы из других регионов. По ее словам, у него было хорошее портфолио, и «отбор проходила заявка, а не человек». К тому же о связи Алексеева с ГРУ Яровая тогда не знала: «Человек интересовался расследованиями. Ему дали шанс, хоть и вопросиков к нему было много».

Шароградской же на семинаре Алексеев запомнился как «невыразительный» и «не яркий», а расследование на заявленную тему он впоследствии так и не опубликовал. Но, по ее мнению, шведы ошиблись, назвав Алексеева «шпионом»: важен был сам факт присутствия на программе SCOOP Russia человека с прошлым в ГРУ.

«Ну что он мог “нашпионить” за неделю [семинара]? — рассуждает она. — Его задачей, или задачей тех, кто его туда послал, было просто показать налогоплательщикам Швеции: “Смотрите, вы оплачиваете программу, на которую может попасть вот такой человек”».

В 2019 году репортаж о «российском шпионе в Швеции» вышел на телеканале НТВ. Ведущий назвал обвинения в адрес Алексеева смешными — ведь он «просто журналист». 

По словам одного из участников того семинара в Швеции, Алексеев не скрывал, что служил в разведке: «У него даже прозвище там было “товарищ майор”».

Карельские журналисты рассказали, как перед поездками их не раз пытались вербовать сотрудники ФСБ — чтобы «делились информацией» о коллегах и о том, что происходило на семинаре. «Вполне конкретные деньги предлагали — что-то вроде 50 тысяч рублей за поездку», — вспоминает один из бывших «семинаристов».

«Мы до сих пор не поняли, следил за нами Алексеев или нет, — говорит Яровая, — мнения разделились». Бывший глава Союза журналистов Карелии Георгий Чентемиров тогда встал на сторону Алексеева-Владимирова: «Нельзя просто объявить человека сексотом со ссылкой на анонимный источник. Это опасная практика — так любому можно репутацию разрушить. Сейчас я бы по-другому на эту ситуацию смотрел; после того, как он стал полноценным Z-пропагандистом, в это всё легче верится».

Алексей Алексеев бывал и на других расследовательских семинарах, например в родном Петрозаводске в 2014 году. Мероприятие проводил Фонд поддержки расследовательской журналистики вместе с Фондом защиты гласности.

«Собирал ли Алексеев сведения о нашем фонде? Вполне возможно, — размышляет директор Фонда расследовательской журналистики (с 2015 года — Содружество журналистов-расследователей — Фонд 19/29. — Прим. ред.) Григорий Пасько. — Могу предположить, что на наши семинары, а их были десятки в десятках городов России, могли затесаться гэбисты или банальные стукачи. В начале работы фонда мы не проверяли специально каждого пришедшего. Более тщательно [проверять] стали после того, как “засланные казачки” повадились проводить акции насилия и провокации в отношении наших сотрудников».

«Ввиду большого количества баек, каких-то сомнительных сливов и той информации, которая всегда циркулировала вокруг Алексея, отличить порой, где правда, а где вымысел, сложно, — говорит карельский журналист Сергей Маркелов. — Но если он и сотрудничал с органами, то он был далеко не самым худшим человеком, но и далеко не самым лучшим разведчиком».

Почти одновременно со шведской публикацией — в 2017 году — вспыхнул конфликт и внутри «Черники»: между Алексеевым и главредом издания Валерием Поташовым. Тот в фейсбуке обвинил коллегу в шпионаже в пользу российских спецслужб и ушел с поста. Алексеев до сих пор считает, что Поташов придумал эту историю и решил за его счет «поправить свою финансовую составляющую».

В итоге редакция «Черники» распалась, и Алексеев-Владимиров остался единственным ее представителем. Позже к нему присоединился бывший региональный депутат от КПРФ Александр Степанов и еще несколько внештатных авторов. Многие карельские журналисты считают, что с тех пор «Черника» растеряла свой авторитет и превратилась в «заурядное издание».

«Съездил на Донбасс — теперь военкор»

«Война — всегда плохо. Это очень плохо, — говорил Алексеев в 2018 году, когда стал учредителем «Черники». — <…> Вот эта милитаризация, вот это “Россия встанет с колен”… Пускай кто-то на меня обидится, но у меня такое впечатление, что Россия — это пьяная баба какая-то. Она вечно падает куда-то, встает с колен, опять падает… Я не понимаю, перед кем бряцать оружием? “Запад нам угрожает”. Но я не вижу, чтобы Запад нам угрожал».

Алексеев призывал власти навести порядок у себя в «социалке», а не наращивать военную мощь. Вместе с тем он подчеркивал, что является «приверженцем всего русского и всего российского», а его кумир — «многогранный и простой Александр Суворов».

Впервые о вторжении России в Украину Алексеев высказался только через полтора месяца после 24 февраля 2022 года. Что он имел в виду, в тот момент было не совсем очевидно:

«Я не призываю к равнодушию, орать, оскорблять, обвинять, плодить фейки и раскачивать этот идиотский маятник. Я призываю к трезвому мышлению. Поберегите энергию, она вам еще пригодится. Впереди — время долгих испытаний, в которых еще предстоит схлестнуться с настоящим врагом. А не с назначенным на эту роль…»

Спустя год он признался, что «вообще не понимал, что происходит», что «по Донбассу в Карелии было очень мало информации», а в «телеграм-каналах очень много фейков».

В беседе с «Новой-Европа» Алексеев добавил, что до сих пор не может «конкретизировать будущего врага, потому что все карты еще не раскрыты».

Вскоре после объявления «частичной мобилизации» Алексеев высказал свою позицию однозначно — процитировал слова Сергея Бодрова: «Во время войны нельзя плохо говорить о своих, даже если они неправы».

«Это мой принцип по жизни. Потом разберусь, — пояснил он. — Надоело наблюдать, как мою страну и нас, здесь живущих, смешивают с дерьмом».

Алексеев сделал оговорку: он высказался не как журналист, а «как гражданин своей страны».

Но на оккупированные территории Донецкой области в декабре 2022 года он всё же поехал как журналист: «разобраться и увидеть всё своими глазами». Причем не только от своего издания, но и от имени «всей карельской прессы». «Это не туристическое место. Туда надо ехать только работать», — пояснил Алексеев «Новой-Европа».

Собраться ему, как он утверждает, помогли благотворители: амуниция, каска, бронежилет, новая аппаратура для съемок, дорога — на всё это он потратил около 250 тысяч рублей.

Первый репортаж из Донбасса Алексеев опубликовал в «Чернике» только 19 декабря — раньше не смог «из-за сильных обстрелов». Он провел там две недели, ездил «на передок» и пришел к выводу, что «в Донецке находиться опаснее» — может прилететь на ровном месте.

«Съездил на Донбасс — теперь военкор», — говорит про Алексеева один из карельских журналистов. То, что Алексеев хоть и колебался некоторое время, но все-таки поддержал СВО, его коллег не удивляет. «Хотя он и пытался делать изо всех сил репутацию оппозиционного журналиста, были какие-то границы, которые он не пересекал», — считает Сергей Маркелов. «Однажды ГРУ-шник — на всю жизнь ГРУ-шник», — подытоживает Анна Шароградская.

Алексеев, в 2022 году получивший очередные награды от провластного и провоенного Союза журналистов России, в свою очередь продолжает настаивать, что занимается журналистскими расследованиями:

«У меня репутация оппозиционера. Я таким никогда не являлся и не являюсь. Моя специализация — журналистские расследования. Когда я вижу несправедливость, то моя задача вывести это на чистую воду».

«Движимый идеей справедливости»

После первой поездки Алексеев-Владимиров зачастил в Донбасс и быстро стал там «своим» — «хорошие люди» даже дали ему позывной «Помор».

— Почему именно «Помор»?

— У вас в Карелии есть Белое море?

— Есть.

— Там поморы живут?

— Да.

— Вот и будешь «Помором».

«В Донбасс Алексей ездит за свой счет. А возвращаясь домой, говорит: сейчас немного подкоплю и поеду снова», — рассказывают о нем друзья.

Провластные СМИ поддерживают Алексеева, выделяя его среди других Z-журналистов. «Одно дело слушать и смотреть военкоров, для которых вести с фронта — работа. Другое дело — просто журналист, движимый идеей справедливости, — написало в мае 2023-го про Алексеева-Владимирова издание Baltnews (принадлежит МИА «Россия сегодня»). — Есть много именитых военкоров, которые работают в окопах. А вот о мирном населении журналистских расследований не особо» (стиль издания сохранен. — Прим. ред.).

Алексеев уверяет, что российские войска «не обстреливают целенаправленно» жилые кварталы: 

«Вот идет обстрел Донецка, обстреляли площадь. Запустили дрон-разведчик, — рассказывает Алексеев. — Ждут, когда скапливаются на площади скорые, МЧС, зеваки… И по наводке — второй удар!»

По его собственным словам, он собирает «доказательства преступлений украинских нацистов против мирного населения».

В интервью под заголовком «Наши на Донбассе» местному изданию «КарелИнформ» он говорит, что Россия проигрывает информационную войну. Например, рассказывает, как видел подбитый пассажирский автобус в Донецке, в котором погибли мирные жители. Это, уверяет Алексеев, был украинский артобстрел. «Вечером читаю новости Украины и западные: российские войска обстреляли украинский город Донецк, погибли семь человек, заживо сгорели, в том числе несовершеннолетний ребенок. Вот так это происходит».

Алексеев резко сменил свою риторику и в отношении Запада (перед которым не стоило «бряцать оружием»). Теперь он говорит, что «вся эта гражданская и братоубийственная война подогревается Западом», а в комментарии «Новой-Европа» добавил, что «Запад несет прямую угрозу» России.

Отдельная тема его сюжетов — дети Донбасса.
«Когда видишь горящих заживо, этот запах горящего человеческого мяса… На моих глазах девочку вытаскивали. Вот она родилась при войне и погибла во время войны. Мальчик трех лет с мамой своей сгорели в собственном доме». Это, уверяет Алексеев, случилось в результате целенаправленных обстрелов со стороны ВСУ жилых кварталов Донецка.

Ему вторит телеграм-канал «Mustikka-News V_Russia». который, как уверяют собеседники издания, ведет команда Алексеева.

«Ровная линия роста волос без залысин. Высокий лоб. Орлиный нос. Челюга. Можно усы не носить. Альфа!» — писал канал о Владимирове, стоящем в камуфляже на вокзале перед отъездом в Донбасс. Потом канал регулярно публиковал посты о том, как Алексеев — единственный из представителей карельской прессы — с риском для жизни исполняет свой журналистский долг в зоне СВО. Далее с особым пафосом: «Журналист своей правдой и объективностью покроет глубокими трещинами ваш фейковый мир, который построили на западные деньги». В октябре в телеграм-канале даже запустили опрос о госнаграде Республики Карелия для «пророссийского журналиста и военкора Алексея Владимирова»: за проголосовали менее 40% подписчиков.

С каждой поездкой журналистики в работе Алексеева в Донбассе становится всё меньше, а пропаганды и активизма — всё больше.

Карельский «военкор» занимается не только пропагандистскими сводками из «зоны СВО»: он передает в Донбасс окопные свечи от женщин карельского города Кемь, публикует дружественные патриотические ролики про «черную чуму в Донбассе», собирает и отвозит «гуманитарку» и даже подарил союзу журналистов ДНР свою красную «Ниву». Ее помог перегнать в Донецк средний сын Алексеева, Иван Романов. Старший участвует в войне, говорится в сюжете местного донецкого канала «Оплот Z-ТВ».

В разговоре с «Новой-Европа» Алексеев-Владимиров признался, что сейчас ему очень тяжело разделять личное и рабочее. «Я был на других вооруженных конфликтах, но этот отличается ото всех. Всё перемешивается, — пояснил он. — <…> Это совсем другой конфликт. Не Афганистан, не Чечня, это Великая Отечественная война».

О доходах Алексеева и «Черники» достоверно неизвестно: коллеги предполагают, что у него хорошая военная пенсия. Алексеев отказался говорить с нами об источниках доходов — своих и «Черники». Но добавил, что не назвал бы издание «убыточным».

***

Однажды, утверждает Алексеев, украинские военные, якобы узнав о его работе в Донецке, стали искать для него снайпера, из-за чего российские войска попали под обстрел.

«Международные правила там не работают», — пожаловался Алексеев коллегам «КарелИнформ», имея в виду, что представители прессы не должны становиться мишенями при освещении боевых действий.

По международным правилам представителям прессы также запрещено носить оружие.

На одном из фото на странице Алексеева во «ВКонтакте» он сидит рядом с автоматом Калашникова. В посте сказано: «Сопровождал группу гуманитарщиков из Кондопоги» (скриншот есть в распоряжении редакции).

«Журналисту важно помнить: его профессиональная деятельность прекращается в тот момент, когда он берет в руки оружие» , — Алексеев отрицает, что брал в руки оружие. Он настаивает, что гуманитарные колонны в зоне конфликта сопровождают с оружием в руках «только военные, Росгвардия и другие соединения, имеющие на это право».