Хроника собственного грехопадения — жанр не новый. Несколько лет назад американский рэпер Дэнни Браун выпустил альбом Atrocity Exhibition — детализированное описание постоянных передозировок, алкоголизма и сумасшествия. Вступительный трек на пластинке назывался «Downward Spiral» — выражение, которое можно перевести несколькими способами: от «порочного круга» и «падения вниз по наклонной плоскости» до «жизни, идущей под откос».
Кажется, это выражение идеально подходит, чтобы описать жизнь Эдуарда Шарлота в последние два-три года: от «Властелина колец» в роли любимой исторической книжки и нескольких фейковых смертей — до сожжения российского паспорта, песен со строчками «Мизулина — зрелая козулина», обращений про то, что «евреи распяли Христа» и, наконец, возвращения в Россию. Вагон громких высказываний, куча провокаций и имидж безумца в соцсетях — вот с чем ассоциируется Шарлот сейчас.
Но вернемся на несколько лет назад.
Шарлот на пике популярности
2019-й, до ковида еще почти год. Российская музыкальная индустрия на коне: люди ходят на фестивали, поп-музыка перестала считаться попсой, а в Москве только и говорят о скором запуске Spotify. Но хоть вторая половина 2010-х и прошла для индустрии на ура, такого количества новых звезд, как в легендарном 2017-м, как будто уже и нет: все продолжают искать новых Гречку и Монеточку — кого-то, кто еще раз перевернет жанр и окажется новой звездой.
И тут появляется Шарлот — чуть ли не главная надежда крупного лейбла Sony Music (одного из трех крупнейших в России и в мире). Шарлот — молодой самарский парень, который только недавно переехал в Москву; у него звонкий голос, которым он оперирует как угодно: может мяукать, может гнусавить в стиле Михея или Антохи МС, ну или, в конце концов, просто петь. Еще со школы он любит The Beatles — и не просто любит, а записывает мастерски сыгранные на фортепиано каверы (во время первого интервью мы ходили на выставку Йоко Оно в МОМА — и, кажется, нам обоим она понравилась).