Репортажи · Общество

Русский человек на визаране

Как Черногория осталась русофильской страной, введя санкции против России? Репортаж Ирины Халип

Ирина Халип, спецкор «Новой газеты Европа»

Фото:  Elman Omic / Anadolu Agency / Getty Images

Если и есть в сегодняшней Европе Вавилон, то это Черногория. Там получают политическое убежище россияне, обладающие весьма сомнительной репутацией, — например, хозяин «Черкизона» Тельман Исмаилов, бывший глава Росалкогольрегулирования Игорь Чуян или полковник ФСБ Дмитрий Сенин, — но механизм получения убежища теми, кого действительно преследуют из-за политической активности, практически отсутствует. Оттуда выдворяют российских дипломатов, но легко дают вид на жительство практически любому желающему россиянину. Там нет ни одного украинского флага на балконах, но есть украинские беженцы, которым автоматически предоставляют статус временной защиты. Там в русскоязычных школах украинские и российские дети учатся вместе и дружат. Там россияне создают фонд помощи украинцам «Пристаниште». Пожалуй, Черногория — это феноменальное явление в Европе. Маленькая страна, которая становится пристанищем для всех.

«Мы до сих пор воюем с Японией»

Кстати, отсутствие украинских флагов вовсе не означает отсутствия поддержки украинцам. Просто в Черногории вообще не принято вывешивать какие-либо флаги, кроме национальных. Это наследие войн девяностых. Представьте, что серб и косовский албанец поселятся друг напротив друга и вывесят свои флаги — подобное может закончиться кровопролитием. Раны прежних войн и этнических чисток на Балканах вовсе не зажили — они просто присыпаны стрептоцидом. Но разбередить рану легко. Так что флаги других государств допускаются только на разрешенных митингах.

— Я до сих пор, когда приезжаю в Дубровник (город в Хорватии. — Прим. ред.), скрываю свой черногорский акцент, — рассказывает политолог, бывший вице-мэр Будвы (самого крупного курортного города в Черногории) Любомир Филипович. — Мне стыдно, потому что мы, черногорцы, в составе сербской армии в 1992 году четыре месяца удерживали его в осаде. Мы были как Беларусь в войне против Украины — соагрессорами. И многое пришлось сделать за последние 15–20 лет, чтобы вернуть доверие. Так что сегодня в Дубровнике есть и черногорский флаг — флаг агрессора. И нас без всякой вражды примут и в Хорватии, и в Косово, и в Боснии. Мы со своими грехами прошли катарсис.

Любомир Филипович. Скриншот: YouTube

Россиян в Черногории агрессорами не считают. Черногорцы вообще всегда были русофилами — это, по словам Любомира, связано с тем, что Сербия находилась под османской оккупацией до конца XIX века, а Черногория в то же самое время была непризнанным свободным маленьким государством, которое получало огромную помощь от Российской империи. Есть и апокрифическая история о том, как после начала русско-японской войны 1905 года Черногория немедленно объявила войну Японии, чтобы поддержать Россию. Но мир с Японией так и не был подписан, а после 1918 года, когда страна потеряла свою независимость и была аннексирована Сербией, подписывать было уже некому. И это в Черногории очень популярная историческая шутка — дескать, мы тут до сих пор находимся в состоянии войны с Японией.

Был еще один исторический казус — в XVIII веке в Черногории появился некто Степан Малый, объявивший себя русским царем Петром III, сбежавшим от заговорщиков. Черногорцы признали его не только русским, но и черногорским царем, и аферист благополучно правил шесть лет. Причем императрица Екатерина отправляла в Черногорию генерала Юрия Долгорукова, чтобы тот разоблачил самозванца, но черногорцы философски заметили, что, даже если это и не Петр III, он им всё равно подходит, потому что хорошо правит. Правда, и Екатерине тоже присягнули — одно другому не мешает.

Хочешь жить — будь директором

Нынешним россиянам вовсе не нужно объявлять себя беглыми царями, чтобы жить в Черногории. Ее правительство создало для них самые что ни на есть благоприятные условия. Если граждане стран Евросоюза могут находиться в Черногории не более 90 дней в полугодие, то россияне могут жить без всяких видов на жительство годами. Главное — не превышать 30 дней единовременного пребывания. 

Здесь это называется «визаран». Каждые 30 дней россиянин может просто пересечь границу и вернуться.

Визаран стал для многих успешным бизнесом: каждый день предприимчивые россияне вывозят соотечественников в Боснию для пересечения границы. Есть «быстрый визаран» — граница, перекур, граница. Есть визаран с прогулкой — по дороге водитель останавливается в красивых местах, где желающие фотографируются, и заезжает в торговый центр на территории Боснии. Есть долгие визараны с экскурсиями и дегустацией вин. Цена самого простого «быстрого» визарана — в среднем 30 евро.

Легализоваться и получить вид на жительство в Черногории для россиян тоже проще простого. Те, кто купил квартиру, сразу могут подавать документы на получение вида на жительство, а потом просто его продлевать. Можно фиктивно устроиться на работу на четверть ставки и получить вид на жительство по трудоустройству (ежемесячно нужно платить налог 30 евро), можно открыть фирму-«нулевку», где претендующий на вид на жительство будет числиться директором (налог плюс зарплата бухгалтеру — минимальные расходы при отсутствии деятельности компании).

Разумеется, местные власти прекрасно понимают, что толпы россиян, ежедневно подающие в МУП (местное МВД) документы об открытии фирм для получения ВНЖ, явно не собираются вести бизнес в Черногории. Зато копеечка в бюджет поступает. (Из подслушанного в парикмахерской Будвы диалога двух мастеров по маникюру: «Ленка, у тебя ВНЖ по работе?» — «Нет, я директор фирмы. Блин, бухгалтерша предупредила, что теперь платить больше придется».)

Фото: Milos Vujovic / Anadolu Agency / Getty Images

Да, придется. С октября черногорское правительство ужесточило правила получения вида на жительство: теперь никаких «полставки — четверть ставки». Любой человек, будь то наемный работник или директор, должен получать полную зарплату не меньше минимальной (450 евро) и, соответственно, платить налог в размере 120 евро ежемесячно. Те, кто сейчас приходит продлевать вид на жительство, обязаны заплатить за весь период проживания в стране уже по новой ставке. Недавно были опубликованы результаты исследования, согласно которым 64% зарегистрированных в Черногории россиянами фирм имеют только одного сотрудника (к слову, остальные 36% вовсе не обязательно ведут некую деятельность — наемными работниками могут числиться теща, родители или совершеннолетние дети). 

И поступлений в бюджет от одной такой фирмы-«нулевки» — всего-то 837 евро в год. Теперь можно смело умножать на четыре.

Несмотря на увеличение расходов, многие россияне всё равно предпочитают открывать фирмы вместо ни к чему никого не обязывающего визарана. Москвич Вячеслав, работающий удаленно в IT-компании, объясняет это так: «Ну вот смотрите, моему сыну сейчас 16. Когда ему исполнится 18, он уже не сможет претендовать на вид на жительство по воссоединению семьи, он станет совершеннолетним. И тогда я просто оформлю его на работу в свою фирму. И он спокойно получит ВНЖ уже по новому основанию. А зарплату я ему назначу нормальную, чтобы чиновникам не к чему было придраться».

Вячеслав, как и многие «новые черногорцы», уехал из России в сентябре прошлого года, когда объявили мобилизацию. Сначала он жил в Казахстане. Присматривался. Но когда встал вопрос о переезде семьи, понял, что не хочет отдавать сына-подростка в местную школу: «Казахстан — всё-таки авторитарное государство. Из одного тоталитаризма в другой сына перевозить как-то не хочется. А возможности у обладателей российских паспортов сейчас совсем небольшие — мы стали персонами нон грата во многих странах. И тогда я решил, что Черногория наилучшим образом нам подходит. Она дружелюбная, свободная, здесь хорошо относятся к русским. Пусть сын окончит школу здесь, а там посмотрим».

«Крымнаш» и «поле с конем»

По мнению экономиста Давора Докича, украинцы находятся в значительно более выгодном положении, чем россияне: граждане Украины получают статус временной защиты и больше не должны забивать себе голову бумажными проблемами. А россиянам приходится выкручиваться с фирмами и бумагами, хотя они обеспечивают стабильный приток средств в черногорскую казну. «К нашим всё время приходят проверяющие и пользуются тем, что мы не знаем всех тонкостей местных требований», — говорят Виктор и Света, рестораторы из Будвы. Они крымчане, из Ялты, в свое время приветствовали «крымнаш», получили российское гражданство, но украинские паспорта благополучно сохранили. «У нас все так сделали, — рассказывают они. — Никто силой украинские документы не отнимал, у всех они сохранились».

Акция в поддержку Украины в Подгорице, Черногория. Фото: Filip Filipovic / Getty Images

Виктор и Светлана переехали в Черногорию в прошлом году (специально выбирали, чтобы как в Ялте: море и климат хороший) и с украинскими паспортами получили временную защиту. (Это тоже довольно распространенное явление — к примеру, в прошлом году в Польшу переехали не только жители Украины, но и те, кто с удовольствием оставался после 2014 года в ДНР-ЛНР и на все лады костерил Киев, Зеленского и бандеровцев. В Польше у них никто прописку не спрашивал, и они спокойно получали статус беженцев, объясняя потом, что решили переехать, потому что в России больше нечего делать, «там даже “Макдональдса” уже не будет».)

У Виктора и Светы машины с разными номерами: одна с украинской регистрацией, вторая с российской. По Черногории они ездят на российских номерах, а в Евросоюз выезжают на украинских. 

«Вы поймите, — говорят они, — мы, конечно, не поддерживаем то, что сейчас происходит. Но и Майдан мы не поддерживали. Почему всё решилось в Киеве, а Крым и Донбасс никто даже не спросил?»

В Будве они открыли кафе. «В нашем чатике будванских рестораторов 16 русских заведений», — говорит Света. Когда она объясняет, как приходят проверяющие из санстанции, пожарной инспекции и прочих инстанций «к нашим», она имеет в виду и россиян, и украинцев. Если в семье у всех и российский, и украинский паспорт и даже машины зарегистрированы в двух государствах, для них все одинаково «наши», даром что война. «К местным не ходят, а к нашим — всё время. И придираются. Например, требуют бейджи. А если видят, что бейджи есть у всех, спрашивают: а где ваша униформа? Где бланки-перебланки, которых вообще в природе не существует? И штрафуют на большие суммы. Или откупаться приходится». Впрочем, такими историями наверняка могут поделиться не только россияне, но и иностранцы из других государств, начинающие бизнес в Черногории.

А вообще русофильство черногорцев иногда приводит к некоторым забавным ситуациям. 7 ноября по случаю праздника местного муниципалитета в той же Будве открылась выставка «Будва на старых открытках». Куратор выставки — россиянка. И на открытии местная певица под аккомпанемент директора музыкальной школы после песни «Наша Будва» затянула «Выйду ночью в поле с конем». Просто таким образом певица и аккомпаниатор хотели сделать для россиянки что-нибудь хорошее. Думали, что человеку, уехавшему из России от невозможности жить там, будет чертовски приятно услышать песню «Любэ» про поле с конем.

Школа-вокзал и Шанинка в изгнании

До начала полномасштабного вторжения России в Украину в Будве работала маленькая русская школа «Адриатик колледж». Там обучалось всего чуть более 60 детей. А потом, рассказывали педагоги, в какой-то день то ли в конце февраля прошлого года, то ли в начале марта, придя на работу, они решили, что за ночь школу захватили и устроили в ней лабораторию тестов на ковид: очередь стояла примерно как на сдачу ПЦР-теста в разгар пандемии. Это в Черногорию рванула новая волна эмиграции, причем не только дети с родителями, но и учителя.

Владимир Шмелев. Фото: Facebook

Директором школы тогда был Владимир Шмелев. Из Москвы, где он работал заместителем директора знаменитой подмосковной школы «Летово», Владимир переехал в Будву в 2021 году. Друзья считали это дауншифтингом: из известного и престижного учебного заведения — практически в сельскую школу, из Москвы — в Будву с 13-тысячным населением. Но он не пожалел об этом ни разу.

Уже в 2022 году школы «Адриатик» открылись в Херцег-Нови и Баре, в этом году — в Подгорице. После реорганизации будванская школа стала отдельной единицей, а развитием всех остальных по-прежнему занимается Шмелев. А еще он стал соучредителем факультета Liberal Arts, который набрал первых студентов и начал работу 1 сентября. В основу профессорско-преподавательского состава вошли бывшие педагоги Шанинки — Московской высшей школы социальных и экономических наук.

— Когда я приехал в Черногорию, у меня возникло ощущение невероятной предпринимательской свободы, — рассказывает Владимир Шмелев. — Да, маленький город в небольшой стране, которая пока не славится своим образованием. Но в наших силах это изменить. «Летово» тоже сначала не было сколько-нибудь заметной точкой на карте образования, но потом стало одним из символов образовательного прорыва. И для меня было важно не возглавить уже готовый проект, а начать создавать что-то самостоятельно. И только здесь я почувствовал степень ограничений, которые были у меня в России в последние годы. Ощущение несвободы влияет не только на политическое высказывание или общественное действие — оно влияет и на профессиональную реализацию. 

Я как будто вернулся в свою юность конца девяностых: чего-то не хватает — бери и делай, создавай сам. И спустя два года это ощущение меня не оставило.

Так что это никакой не дауншифтинг.

Факультет Liberal Arts не просто собрал у себя бывших преподавателей Шанинки и других гонимых на родине университетских педагогов. Он стал первым на Балканах. Шмелев считает, что включение Liberal Arts в национальный черногорский перечень квалификаций — это прорыв, потому что черногорская система высшего образования достаточно консервативна. И идея либерального образования, предполагающая высокую степень индивидуализации обучения, — это действительно большое достижение не только для команды, но и для всего балканского образования. Кстати, преподавание на новом факультете ведется на английском языке, но у всех студентов первого набора бакалавриата родным языком оказался русский. В перспективе, считает Шмелев, на базе факультета появится крупный научно-образовательный центр для всего балканского региона.

— Костяк нашего факультета — это прекрасные профессора из России, которые не могут работать в условиях идеологического давления. Но, поймите, наш факультет — не прибежище, не благотворительная помощь профессуре из России. У меня абсолютно прагматичная позиция: это колоссальный интеллектуальный капитал. И собрать их как основу нашего нового черногорского проекта было бы правильно. Нам пока не хватает ресурсов, но, поверьте, резюме желающих у нас работать в десятки раз больше, чем студентов первого набора. И я думаю, что по мере роста мы станем центром сбора интеллектуального капитала, утерянного в России.

А школа, которую возглавлял Владимир Шмелев в феврале 2022 года, превратилась в то самое время в фактически круглосуточный консультационный центр. Звонили знакомые и знакомые знакомых, которые уже паковали вещи, но еще не знали, куда ехать. Все ехали с детьми. И прежде спокойное маленькое учебное заведение превратилось в школу непрерывного набора. Если обычно новенький в классе — это событие, то в черногорской русскоязычной школе новых учеников не успевали запомнить, как приходили еще «новее». И у всех разный уровень, разная подготовка, разные программы. «Школа-вокзал», как сформулировал Шмелев. И учителя с нуля учились работать с непрерывным набором, с непрекращающейся миграцией, помогали детям адаптироваться. А вот конфликтов, которых можно было опасаться из-за того, что в классах оказывались украинские и российские дети, не возникало вообще. Все друг друга понимали. И это оказалось вовсе не сложно.

«Поносни на своjе Српско»

Российского влияния, связанного с большим количеством переехавших после начала войны, в Черногории опасаются не так, как сербского. По всей стране сейчас висят плакаты с изображениями черногорских исторических личностей с лозунгом «Поносни на своjе Српско», то есть «гордимся своим сербским происхождением».

Плакаты с изображением сербских и черногорских исторических личностей висят по всей стране

— Это такой нарратив, который можно назвать культурной апроприацией со стороны Сербии, — объясняет политолог Любомир Филипович, — потому что многие люди на этих билбордах — черногорцы и хорваты. Это с девяностых годов известная идеологема: мы все на Балканах — сербы, но вредное западное влияние нас якобы отделило от большого сербского народа. То есть хорваты — это будто бы сербы, которых насильственно «окатоличил» Ватикан. С боснийцами, соответственно, поработал ислам, а с черногорцами вообще непонятно, ведь мы тоже православные. Но есть у них такой нарратив, будто черногорцы — это субэтнос. Белорусы и украинцы, кстати, это хорошо поймут. Сербия на Балканах ведет себя как микроимперия. Сербские националисты нас даже не называют черногорцами — они называют нас «монтенегринами». Якобы это они — настоящие черногорцы, а нас придумали коммунисты, и те, кто не признает сербское происхождение, просто «монтенегрины».

Плакаты эти с призывами гордиться своим «сербством» висят повсюду. Кампания агрессивная, с несомненно хорошим финансированием. Почему именно сейчас черногорцам внушают, что они сербы? Да потому, что 30 ноября в стране должна начаться перепись населения, и чем больше черногорцев назовутся сербами, тем лучше для заказчика. Информационный спонсор этой кампании, указанный на билбордах, — портал ИН4С. Это, говорит Любомир, русско-сербский проект, весьма популярный в Черногории. У них даже есть корреспондент в Донбассе, который любит фотографироваться с Кадыровым и посещать Вагнер-центр.


Любомир рассказывает о том, как в прошлом году сербы смогли отменить в Черногории концерт группы «Ляпис Трубецкой». Я тоже об этом слышала от местных жителей: фанаты сербского футбольного клуба «Црвена звезда» обзванивали черногорские клубы и угрожали, что если те предоставят площадку группе для выступления, клуб будет сожжен. И никто не решился. Сергей Михалок с группой уехал через несколько дней, когда понял, что выступить в Черногории не сможет. Сначала концерт отменили в Которе, а потом и в Будве. Причем в Будве перед клубом «Палаццо» собралась толпа, которая скандировала «Сербы и русские — братья навек!». Вскоре после этого украинская группа «Нервы» отказалась выступать в Черногории. Зато 9 ноября была объявлена отмена концерта группы «Небоходы» из-за их поддержки российской агрессии, а до того — «Маши и медведей». Так что активны в Черногории не только просербские силы. Просто их пока больше.

— У нас есть организация, которая строила себя под Суркова, — «Сербская православная молодежь», — рассказывает Любомир Филипович. — Именно они добивались отмены концертов «Ляписа». Но это вовсе не значит, что фанаты «Црвены звезды» не участвовали. Черногория — маленькая страна. 

Человек может состоять в «Сербской православной молодежи», одновременно быть фанатом «Црвены звезды» и еще состоять в местной франшизе «Ночных волков».

Это всё одни и те же люди. Футбольные фанаты, к слову, всегда существовали как средство влияния сербской секретной полиции. Лидеры этих фанатов в девяностые стали руководителями милитаризованных групп, которые воевали в Хорватии. Они были такими сербскими Захарченко. К слову, я бы не стал разделять попытки Сербии и России влиять на Черногорию. Это часто выглядит как совместный проект. Вспомните попытку России устроить государственный переворот в 2016 году, чтобы предотвратить наше вступление в НАТО. А до того, в 2006 году, когда Черногория вышла на референдум об отделении от Сербии, именно Россия, как ни парадоксально, была спонсором этой независимости: здесь покупали недвижимость и открывали бизнес. Олег Дерипаска, к примеру, купил алюминиевый завод, а генерал Виктор Иваненко, бывший председатель КГБ РСФСР, открыл здесь большой отель Splendid и даже оплатил рекламу с Джеймсом Бондом. В те годы в Черногории появилось много коррупционных денег. Юрий Лужков и его жена скупали недвижимость по всему побережью. Так что, я думаю, это был некий стратегический проект России — независимая Черногория стала новым местом, куда можно было вкладывать эти коррупционные деньги.

К слову, «спонсорами» черногорской независимости были не только олигархи и генералы КГБ, но и главным образом средний класс. Богатые россияне тогда уже покупали виллы на Лазурном берегу и пентхаусы на Манхэттене, а вот те, кто владел небольшими суммами, с удовольствием вкладывали их в квартиры на Адриатическом побережье. Тогда они были совсем дешевыми — можно было за 25–30 тысяч купить квартиру в курортном городе. Да и провозглашение Черногорией курса на вступление в Европейский союз к этому подталкивало: скоро они вступят в ЕС, а у нас тут недвижимость и вид на жительство. Я встречала в Будве людей, которые много лет назад купили здесь квартиры. Сейчас они смеются: почти 20 лет прошло, а вступление в Евросоюз, как линия горизонта, не приблизилось.

В 2014 году в Черногорию поехали уже другие россияне — не те, у кого на руках оказались несколько десятков тысяч евро для покупки квартиры на Адриатике, а те, кто не хотел жить в России, оттяпавшей Крым и устроившей мясорубку на востоке Украины. Тогда-то в Черногории и начала формироваться русскоязычная интеллектуальная среда. А третья волна эмиграции — это 24 февраля 2022 года и позже. В Сербию, кстати, россияне тоже переместились в большом количестве. Правда, черногорцы справедливо замечают, что здесь у них намного безопаснее хотя бы потому, что Черногория состоит в НАТО. И каким бы далеким ни оставался день вступления Черногории в Евросоюз, в стране НАТО всегда как-то спокойнее за себя и близких. Даже когда кругом война.

Черногория