Дисквалификация до уведомления

Суть заявления МОК сводится к следующему: Олимпийский комитет России включил в свой состав олимпийские советы оккупированных Россией украинских территорий — так называемых Донецкой и Луганской народных республик, а также Запорожской и Херсонской областей. Поэтому «исполком МОК решил дисквалифицировать ОКР до дальнейшего уведомления. Решение нарушает территориальную целостность Национального олимпийского комитета Украины. Отстранение предполагает, что ОКР больше не может функционировать в качестве национального олимпийского комитета и получать финансирование от олимпийского движения».

Для ОКР это стало неожиданностью. Не исключено, что консультации руководство комитета сейчас ведет уже не о том, насколько жестко ответить, а о том, сохранится ли ОКР в нынешнем виде. В личном телеграм-канале президента ОКР Станислава Позднякова в пятницу днем последняя новость — от понедельника, с рассказом о посещении регионального турнира борцов.

Пресс-служба ОКР отреагировала дежурно. «Сегодня МОК принял очередное контрпродуктивное решение с очевидной политической подоплекой», — сообщили они.

Очень многие комментаторы сразу же поспешили заявить, что ничего нового не случилось, а полтора года назад было то же самое. На Олимпиады не пускают, активно дают понять, что каких спортсменов приглашать — решат сами, а не чиновники с Лужнецкой набережной. 

«ОКР изолирован во всех смыслах. Для него ничего не поменяется совершенно… Он будет проводить альтернативу Олимпиадам в России», ­— настаивает политолог Кирилл Шулика.

Но это не совсем так. С 1952 года — за все время, что советские, а потом российские спортсмены участвовали в Играх — такого не было ни разу. В годы холодной войны никто не приостанавливал работу ОКР (раньше — НОК СССР), даже на пике противостояния, например, в 1984 году, когда Политбюро ЦК КПСС вычеркивало своих же спортсменов из олимпийского процесса, отказывая сборной СССР в поездке в Лос-Анджелес.

На какой период вводится эта дисквалификация? Тут присутствует частая для последних полутора лет казенная формулировка: «Исполком МОК решил дисквалифицировать ОКР до дальнейшего уведомления».

Отстранение предполагает, что ОКР больше не может функционировать в качестве национального олимпийского комитета и получать финансирование от олимпийского движения. Последнее чрезвычайно важно. Это были довольно серьезные деньги, хотя точная сумма никогда не озвучивалась. И оценить ее довольно сложно — речь идет не о едином транше, который перечисляет МОК, а о сложной цепочке переводов: например, после каждой Олимпиады МОК делится частью выручки с международными федерациями, те — с национальными федерациями. В ряде случаев перевод осуществляется напрямую национальным олимпийским комитетам, а те уже разделяют деньги в соответствии со своими регламентами, установками, политическими обстоятельствами и проч.

В России отреагировали по-разному. Руководитель фракции «Справедливой России» В Госдуме Сергей Миронов заявил о необходимости распустить Олимпийский комитет России. Тут, правда, политик забыл, что ОКР — формально общественная организация, и не думе решать ее судьбу. Впрочем, уже давно понятно, что это лишь формальность.

Часть околовластных журналистов принялась настаивать, что пора бойкотировать олимпийское движение:

«От демарша и бойкота международных соревнований нас останавливает дисквалификация на два олимпийских цикла… Так что — доколе?!» — вопрошает заместитель генерального продюсера телеканала «Матч ТВ» Василий Конов.

Впрочем, практической ценности в такой позиции тоже нет. Более того, можно сказать, что МОК выбил табуретку из-под немалой части российских функционеров, которые собирались с нее громко объявить о том, что Россия вот-вот — невзирая на возможную дисквалификацию (а это пропуск двух олимпийских циклов, то есть 8 лет) — собирается громко хлопнуть дверью и покинуть МОК. Ясно, что хотели бы — давно покинули, времени было достаточно. Но теперь уже нечего покидать.

Что будет дальше? МОК и в самом деле взялся лечить российский спорт. Если откинуть идеологию и не слушать чиновников про интересы страны, то есть шанс, что российским спортсменам это пойдет во благо.

Во-вторых, можно спокойно готовиться к Парижу-2024 (тем, кого допустят, — обещают объявить это в разумные сроки) и не ждать обвинений в предательстве, которые могут прилететь от руководителей ОКР. Нет ОКР — некого бояться.

В-третьих, те спортсмены с российским паспортом, которые долго ждали у моря погоды, смогут, наконец, определиться: ускориться со сменой спортивного гражданства и вернуться к полноценным соревнованиям или же продолжить зарабатывать за счет государства на разного рода спартакиадах и «Играх БРИКС».

Кстати, в похожей ситуации сейчас находится российский футбол. Но глава РФС Александр Дюков — на которого в России давят, что надо включить Крым и «новые территории» в систему российских чемпионатов, а в Европе говорят, что этого делать нельзя, и угрожают баном — вот уже много лет умудряется блестяще лавировать. Клубы из Крыма он включил во вторую лигу только спустя 9 лет, минувшим летом, но тут же придал лиге статус полупрофессиональной и вывел себя из под удара. А уж не занять первое место и не перейти в первую лигу крымским клубам, можно быть уверенными, «помогут». Поздняков так не смог. Наверное, и задачу такую не ставил.

За Позднякова точно волноваться не стоит — место ему подберут. А вот что будет с самим олимпийским комитетом — пока вопрос. Вряд ли, по мироновскому совету, распустят. Очевидно, сейчас какое-то время уйдет на формулировку задач, ведь при каждом новом начальнике здесь радикально менялась концепция.

В спортивной сфере за многие годы сложилась система, где идет борьба двух центров: Минспорта и ОКР. Например, в свое время всесильного Виталия Мутко не подпускали к организации Игр в Сочи.

Есть еще советник президента по вопросам спорта Игорь Левитин, но оценить степень его вовлеченности не представляется возможным. В любом случае, сейчас вряд ли кто-то готов получить только один центр принятия спортивных решений — это противоречит современной российской спортивно-политической традиции.