Двери открываются

Шалом, Тель-Авив

Впервые мысль о переезде возникла у Коновалова еще в феврале 2021 года, когда суд заменил оппозиционеру Алексею Навальному условный срок по делу «Ив Роше» на реальный. Позже Константин вновь задумался о репатриации из-за того, что его «добавили в некие списки неблагонадежных». 

— Эти списки непубличные и есть только у полиции. Из-за них участковый приходил к соседям и спрашивал про меня, — говорит дизайнер. — Номер адвоката, конечно, уже давно был в записной книжке под рукой. Но я просто не понимал, по какой причине до меня могут докопаться, и участковый тоже не понимал. На меня напали и мне сломали ногу, а участковый почему-то приходит ко мне. Стало некомфортно, поэтому я и задумался о том, что есть опция репатриироваться. Вторым фактором стало то, что я видел, как полиция загнала протестующих в Дмитровский переулок в Москве и очень жестко начала избивать людей, вышедших против посадки Навального. По степени жестокости это напоминало Беларусь. Это сильно повлияло на мое решение уехать.

Заявку на прохождение консульской проверки для репатриации подали вместе с девушкой [Дарьей], у которой тоже есть еврейские корни. План был переехать, потусить около полугода, продолжая при этом работать на российских проектах. И постепенно попробовать влиться: если не получится, не понравится — и ладно. Но 24 февраля мы переглянулись и поняли, что едем с большим количеством чемоданов, чем планировали. 

Консульскую проверку пара прошла за две недели до объявления Владимиром Путиным войны в Украине, но в Израиль прилетела только 11 апреля, так как эту дату назначило Еврейское агентство «Сохнут», помогающее в репатриации. Константину и Дарье удалось быстро найти подходящую квартиру в Рамат-Гане, прямо на границе с Тель-Авивом.

Тут он встретил репатриировавшихся одновременно с ним бывших коллег, которые рассказали, что 24-го числа людей, которые участвовали в митингах и какой-то политической активности, и вовсе уволили одним днем из городских структур. 

— А мне тогда просто сказали, что проект отменяется, и я подумал: ну и ладно, сейчас война началась, мне и самому не до этого. Но оказалось, что причина всё же в другом.

Константин объясняет, что до войны продолжал работать над городскими проектами и не считает это сотрудничеством с властью. 

— Если ты строишь дом, проектируешь улицу или делаешь дизайн среды, ты вряд ли помогаешь Путину этим. Ты просто хочешь, чтобы твой город был хорошим. Понятно, что городом управляют чиновники, которые участвуют в фальсификации выборов, и всё такое. Но лично я с такими людьми не работал. Я работал с архитекторами, дизайнерами и прочими людьми, которые делали Москву лучше. Конечно, есть такое ощущение, что Москва хорошела для того, чтобы отвлечь людей от политики… Но, с другой стороны, могут ли все, кто хочет делать жизнь лучше, просто взять и ничего не делать, пока не наступят другие времена? Я не разочаровался ни в ком из своих коллег. Все либо не поддерживают войну, либо просто молчат, находясь в России. 

«Быть чуть-чуть наглым и индивидуальным»

О том, чем заниматься в Израиле, Коновалов задумался заблаговременно — когда они с девушкой еще думали, что приедут на «тестовые» полгода. Константин начал понемногу изучать иврит, смотреть, как устроена верстка на этом языке, какие тут работают дизайн-студии, какие есть транспортные схемы.

— Я увидел, что маршрутная схема железных дорог Израиля выглядит так себе, и подумал, что это хороший вариант сделать портфолио вместе со схемой и опубликовать это в интернете, — вспоминает дизайнер. 

— Планировалось, что я сделаю это уже к апрелю, когда мы приедем. Но потом наступило 24 февраля, и нас всех, мне кажется, выбило месяца на три, когда вообще невозможно было думать ни о каком творчестве. Только в мае, когда я уже был в Израиле, я вспомнил, что у меня был четкий план, и начал по нему двигаться. За июнь сделал всё, что хотел: сайт с опытом работы на английском и русском, а также страницу со схемой железных дорог на английском и иврите. Дальше просто опубликовал это в фейсбуке, твиттере и линкедине. 

— В 2016 году я выпустил схему Парижа, которая стала очень популярна во Франции. И потом в 2021 году — схему метро Москвы, для которой я даже сделал проморолик. Так я постепенно и понял, каким образом в этой области «ловить хайп», который потом превращается в новые классные проекты. Поэтому, когда я приехал в Израиль, я уже знал, с чего начинать: портфолио, схема и ролик, чтобы этой темой всех заинтересовать. 

Но одной схемы мало, надо, чтобы ее еще заметили, посмотрели и оценили. Этот момент Коновалов тоже продумал. Он заранее подписался на популярных ивритоязычных блогеров, которые занимаются урбанистикой, и следил за тем, что они делают. Более того, Константину нужно было пытаться с ними как-то взаимодействовать в соцсетях, чтобы они успели тоже подписаться на него к тому моменту, как он опубликует схему. 

— Сделал проморолик к схеме израильских железных дорог в стиле Reels, — говорит дизайнер. — Выглядит как космическое пространство, камера отдаляется, и там пафосно разворачивается новая карта. 

В итоге всё сработало, как я и задумал. Я опубликовал ролик и схему, и несколько популярных израильских ивритоязычных блогеров репостнули публикацию. А на них уже подписаны другие люди. Например, репост сделал известный блогер Амстердамский — местный Илья Варламов. Дальше всё очень быстро запустилось. По сути, я опубликовал схему, и через несколько часов ее уже везде показывали, даже в новостях. Это был чисто маркетинговый ход, чтобы люди обратили внимание. А уже на сайте схемы дорог я прямо и четко написал, что она создана для того, чтобы меня заметили, потому что я только приехал и никого тут не знаю. Потом со мной пошли все знакомиться и предлагать работу. 

Конечно, здесь есть доля удачи, всё это могло не сработать. Меня могли не репостнуть, могло оказаться так, что я не понял местную культуру. Но мне как раз показалось, что я местную культуру понимаю: быть чуть-чуть наглым, быть индивидуальным. Это тут, наоборот, приветствуется, если ты прямо так и говоришь: «Я сделал, здрасьте!». 

Среди тех, кто захотел познакомиться с дизайнером из Москвы, оказалась IT-компания, которая занимается проектами, связанными с транспортом. Коновалов решил устроиться туда в качестве штатного сотрудника, чтобы была стабильность, но при этом договорился об удаленной работе. В этой компании он работает до сих пор, дополнительно сотрудничая на фрилансе с различными израильскими госкомпаниями, которые занимаются проектированием общественного транспорта, а также с одной крупной IT-компанией, которая помогает строить маршруты.

Работа над схемой метро и трамвая 

— В сентябре 2022 года мне позвонили и сказали: «Хотим сделать схему всей будущей системы [метро и трамвая] Тель-Авива, — вспоминает Константин. У нас есть куча схем, но они выглядят так, что их не круто показывать. Мы делаем супердорогой проект, но у нас нет, как они говорят, “iconic-схемы”». Дали бюджет и сказали сделать за три-четыре месяца. 

Коновалов уточняет, что это нормальный срок для выполнения такой работы. До этого ему и коллегам, также репатриировавшимся из Москвы, дали проект — разработку карты маршрутов города Нетания (примерно в 30 км к северу от Тель-Авива, проживает более 221 тысячи человек). На эту работу команде специалистов из России выделили только три дня. 

— Я не очень люблю эту схему. Мой перфекционизм говорит, что тут бы еще подправить, подкрутить. Но у нас было три дня, и мы справились за это время, из-за чего на местном рынке транспортников произвели какой-то фурор. Все очень удивились, что мы это сделали так быстро, ведь даже договориться о чем-то за три дня невозможно. А тут чуваки за три дня приехали, всё сделали и повесили. А три-четыре месяца на работу над картой трамвая — это просто полная свобода творчества. Сиди, делай, отчитывайся раз в месяц, что у тебя выходит. Потом этот клиент уже обращался к нам снова, мы делали анимацию схемы для открытия. Сейчас на станциях при входе на экранах показывают анимационный ролик, и там видно, как выстраивается схема. Я думаю, мы продолжим сотрудничать с этим заказчиком, мы уже подписали с ним долгосрочный контракт. 

Карту метро Константин рисовал вдвоем со своей девушкой. Компания только предоставила им данные по строительству и свои пожелания. 

— Я к этому не привык, потому что в Москве, что бы ты ни делал для города, всё равно всё это управляется из единого центра — каким-нибудь департаментом транспорта, который за всё отвечает. И ты не можешь представить, что РЖД будет конкурировать с московским метро. А тут же все компании самостоятельные: железная дорога сама по себе, трамвай сам по себе, автобусные операторы сами по себе. И все сами бьются за рынок, чтобы получить больше прибыли. Для общественного транспорта это может быть даже не очень хорошо, потому что кажется логичнее, если всё управляется из одного центра. Но, с другой стороны, они же как-то договорились, и у них тут единый способ оплаты, и всё равно это как-то регулируется министерством транспорта.

Впрочем, в этом случае Константин смог отстоять свое видение, поэтому на схеме железная дорога обозначена тонкими линиями — так пассажирам будет удобнее ориентироваться в том, как устроены пересадки. 

«Москва 2007-го»

Итоговой работой заказчик остался доволен. Дизайнер отмечает, что за время работы в Израиле вообще лишь пару раз получал негативный фидбек.

Константин подчеркивает, что дизайн такого рода относится к сфере IT, а айтишникам в целом, на его взгляд, в Израиль переезжать легко. 

— Это не хорошо и не плохо, — говорит он. — Но тут мы как будто в Москве 2007 года. Ощущение, что мы прилетели из будущего и уже знаем, как будут сервисы развиваться, что будет модно в дизайне и как сделать лучше. Я сейчас не так сильно парюсь с какими-то вещами в дизайне, как было в Москве. Там обсуждалось всё: как верстать текст, как размещать одно относительно другого, как делать значки, как автоматизировать верстку и прочее. Требования заказчиков в России намного жестче. В Израиле же схема такая, о которой дизайнеры в России могут только мечтать. Ты показываешь свое портфолио, рассказываешь, что ты умеешь и как. А дальше к тебе обращаются и говорят: «О, ну и сделай так». Они могут попросить что-то добавить или что-то перекрасить, но это всё. Это другие менталитет и культура. 

В Израиле у меня пока не было ситуации, чтобы кто-то из клиентов ушел и больше не хотел обращаться. Один раз ребята из стартапа, для которого я делал дизайн, пропали. И я подумал, что их что-то не устроило, и расстроился. А потом они вдруг неожиданно появились и сказали, что всё супер, и осенью они выдадут еще кучу работы. Здесь это нормально — пропасть надолго, поэтому нужно просто иметь несколько проектов одновременно. 

Автобусы vs метро 

Всю карту метротрамвая, разработанную Коноваловым, пока невозможно оценить на практике, потому что действует только одна линия. Константин даже думал отметить на схеме годы запуска линий, но, по его словам, строительная компания больше не называет даты — слишком уж долго откладывалось открытие первой линии. При этом он говорит, что сейчас строится вторая, зеленая линия — в объезд города Холон, на север, в сторону Герцлии. Позже откроется и фиолетовая линия, которая будет проходить через Рамат-Ган и города возле аэропорта.

— Что касается метро, там, как я понимаю, политическая история. Вроде как его уже готовы строить, и проекты есть, но постоянно то начинают, то не начинают. Местные активисты собирают подписи за запуск строительства метро. В целом, я думаю, если всё это построят, то очень сильно изменится взаимодействие с городом, потому что сама агломерация гигантская. Не все понимают, как устроен Израиль. Фишка в том, что тут просто все города сплюснуты вместе. Если взять весь Гуш-Дан (агломерация, включающая Тель-Авивский и Центральный округа Израиля) и дальше — это гигантский город, который по размерам реально можно сравнивать с Москвой. К тому же происходит дикое увеличение населения. И тут необходимо метро, потому что автобусы это всё уже не вывозят.

Местные автобусы Коновалов вежливо называет «чем-то необычным». 

— Ощущение, что, садясь в автобус, ты просто должен принять водителя. Они могут быть разными: может быть водитель-гонщик, но аккуратный, а может быть водитель, который думает, что он возит дрова, или водитель, который очень любит резко тормозить, сигналить. Бывают водители, которые любят слушать музыку. А бывают такие, которые взяли и почувствовали, что сегодня им надо ехать не по указанному на автобусе маршруту. Я так понимаю, это связано с тем, что водителям мало платят, и они не очень хотят стараться. Получают примерно 45 шекелей в час (11 долларов. — Прим. ред.) — за эти деньги в Израиле ты можешь не стараться. При этом водителей нужно очень много, потому что автобусы — это главный транспортный сервис в стране, не считая железной дороги. 

К железнодорожной системе у Коновалова претензий почти нет: по его словам, из поездов даже не хочется выходить, настолько они приятные. 

«Тыквенная алия»

Слово «алия» на иврите буквально означает «подъем». Так же называют и репатриацию в Израиль. Новую волну репатриантов — людей, в основном переехавших в последние несколько лет, — в русскоязычной среде прозвали «тыквенной алией»: считается, что это волна новых израильтян, которая критикует страну за недостаточно прогрессивную сферу услуг или жалуется на дефицит привычных продуктов (как тыквенный латте, например, от которого и пошло такое прозвище). 

— Тут есть проблема в сервисах, многие жалуются, — говорит Коновалов. — Но это связано с уровнем жизни, потому что в России все пользуются дешевым рабочим трудом. А тут даже эти водители автобусов с маленькой зарплатой всё равно зарабатывают очень достойные деньги, на которые можно жить. То, что у нас тут сервисы плохие, может быть, даже преимущество, потому что это временно — в какой-то момент всю простую работу всё равно начнут делать роботы. В любом случае тут обязаны платить минимум 5600 шекелей в месяц, а это примерно 1500 долларов. В России за минималку от тебя будут требовать такой сервис, что, опоздай ты на пять минут, будучи курьером, тебя оштрафуют. Тут, может, доставщиков как-то и оштрафуют, но ощущение, что не очень сильно, тут все на «чилле».

Коновалов говорит, что не тоскует по московским сервисам: у него рядом с домом в Израиле есть и железная дорога, и остановка недавно открывшегося light rail, а также круглосуточный магазин. В своей профессиональной сфере в Израиле дизайнер замечает недостатки, но при этом воспринимает их как новые возможности. 

— Ведь это то, что я делал и знаю, как сделать, по опыту в Москве, — поясняет он. — В Израиле есть ощущение, что мы пока пользуемся старым айфоном, но знаем, какие модели будут следующие. Мне многие писали, когда были в Израиле в 2020 году, что здесь «даже Apple Pay нет». Когда мы приехали, Apple Pay уже был везде. Да, мы тут чуть-чуть отстаем, но я вижу в этом только преимущества с точки зрения возможностей, над чем работать. 

Константин отмечает, что в целом ему комфортно в Израиле. Но и стопроцентной уверенности в том, что он переехал раз и навсегда, нет. Он уже успел выучить базовый иврит на курсах для новых репатриантов, но объясняет, что продолжать обучение ему сложно: на работе все говорят на английском, так как проекты глобальные. При этом здешняя культура не вызывает у дизайнера дискомфорта. 

— Она подразумевает какую-то наглость и единоличность, — считает он. — Но в то же время все очень объединены. Есть ощущение, что благодаря этим качествам государство из ничего и возникло, существует и держится.

Израиль — еврейское государство, и религия здесь занимает важное место. Константин уже столкнулся с тем, что в общении с ортодоксальными коллегами необходимо следить за тем, когда начинается и заканчивается шаббат, и никогда во время него никакие письма на почту не отправлять — люди могут обидеться. 

— Суммарно я могу до 60 часов в неделю работать. Но всё же надо научиться соблюдать шаббат. В этом году таких дней, чтобы я не работал ни часу, было около семи. Даже на выходных я что-то делаю точно. После того как сначала был ковид, а потом началась война, появилось ощущение, что, пока есть возможность, надо фигачить, чтобы накопить и комфортно жить.

«Русская душа слишком сложная»

Пока Константин рассказывает про работу в Израиле, ему пишет коллега, которая говорит, что везет ему подарок на Рош-а-Шану — еврейский Новый год (привет, 5784-й!). 

— Тут всё очень мило, все вот так поздравляют на Новый год, развозят подарки. Из местных я общаюсь с коллегами, но друзей не завел. Я просто не успеваю тусить. 

Коновалов считает, что израильтян он даже лучше понимает, чем россиян. Говорит, «русская душа слишком сложная». 

— Израильтяне прямолинейные, они выражаются на выборах, ходят на митинги — кто-то суперактивный, а кто-то придерживается религиозных и консервативных взглядов. Но они все об этом говорят, и мы можем вместе нормально работать. Нет ненависти или непонимания. В Москве редко, но бывало, что нужно взаимодействовать с фанатами Путина, и это были совсем другие люди. Мне не нравится, что они говорят, что ничего не изменится и что не надо выеживаться. «Да, Путин мутит фигню, но нам ок», — эта позиция бесхребетная и непонятная. Загадочная русская душа. Израильтяне, будь они фанатами или противниками [премьер-министра Израиля Биньямина] Нетаньяху, честные. Поэтому они просто и понятно говорят, чего они хотят. Ты можешь с ними не соглашаться, вы можете спорить. Я пока не очень вник в политику Израиля, поэтому не хожу на митинги. Возможно, это проблема построссийская, что я задумываюсь, имею ли я право уже выйти на улицу и что-то сказать. Но на выборы тут я ходил и еще пойду. 

Коновалов говорит, что израильтяне очень поддерживают новых репатриантов. В Москве дизайнера расстраивала ненависть к мигрантам. 

— У меня всю жизнь было ощущение, что я сам им могу оказаться: случится что-то, и придется быть в другой стране с непонятным языком и всё начинать с нуля.

По-моему, круто, что в Израиль приехали молодые люди, — рассуждает Константин. — Приехали люди с нравственными стандартами, которые просто не готовы мириться с происходящим в России. И плюс это люди, которые могут себе позволить переехать, а значит, они что-то сделали уже успешное на родине. Алия 90-х годов тоже подняла страну очень сильно — может быть, более тяжелым трудом, но всё же это был подъем для экономики. 

Когда в Москву? 

По Москве дизайнер не скучает — ощущает обиду на город из-за «списка неблагонадежных» и визитов полицейских. 

— Даже после того инцидента [со сломанной ногой] я к полицейским относился нормально. Мне обычные полицейские ничего не сделали. Но со временем меня стало напрягать всё это — участковые, пост полиции перед подъездом… Может быть, это вообще не связано со мной, адвокат меня успокаивал, говорил, что это просто совпадение. Но ты идешь каждый раз домой, и они на тебя смотрят. В Москве есть постоянное присутствие полицейских там, где они не нужны. Почему они стоят около моего дома по несколько месяцев? В Израиле их не увидишь около домов. Максимум ты их увидишь в магазине, где они себе что-то покупают, или на мероприятиях. В Москве после 2019 года по отношению ко мне что-то началось нездоровое. 

Константин удивляется такому вниманию полиции к своей персоне в Москве, ведь он даже не считает себя политическим активистом. 

— Да, могу что-то в твиттере написать, но максимум просто ходил на митинги, на которые все ходили. Но пристать могут к любому. Вызывает омерзение эта политика, что ты у кого-то «на карандаше» и даже сами полицейские не знают, зачем они к тебе приходят. Такой расслабон случился, когда я приехал в Израиль! Настолько к тебе никто тут не докапывается. А государство только поддерживает. Большой респект за то, что они дают стартовые возможности. У меня получилось спокойно засесть на месяц — я только ходил в ульпан [курсы изучения иврита] и готовил материалы к публикации, чтобы начать карьеру в Израиле. Думаю, везение помогло мне пройти этот процесс быстро. Но возможностей для роста в Израиле достаточно.

Коновалов не загадывает, когда получится вернуться в Россию. Он даже смирился с мыслью, что этого уже может никогда и не произойти.