«Россия и убийство — два ключевых слова»  

Оглашение приговора по делу MH17 заняло два часа и пятнадцать минут. Председатель суда Хендерик Стейнхёйс начал очень спокойно, немного печально и как-то неожиданно тепло: «Сегодня нас больше, чем обычно. Я вижу знакомые лица. Я узнаю тех из вас, кто выступал на суде со своим словом…»

Как и все предыдущие 68 дней судебного разбирательства скамья подсудимых была пуста. Зато было столько родственников погибших, что шансов у журналистов попасть в зал судебного заседания не было никаких. Да и самих журналистов было не меньше, чем родственников. Рядом со зданием, в котором проходило заседание, поставили гигантский тент, в котором расположился пресс-центр и где транслировали происходящее в зале суда. Свободных мест ни в зале, ни в пресс-центре не было.

Все дни судебного процесса в зале суда находились пятеро судей (трое действующих и двое запасных). В самом начале оглашения приговора Председатель сказал, что хотя «это совершенно уникальное дело, которое многих здесь ошеломило, но с другой стороны, оно совершенно стандартное».

Главные итоги таковы. Первый: пассажирский рейс MH17 был сбит ракетой «Бук». Второй: установка «Бук» была привезена из России на территорию подконтрольного «ДНР» села Первомайское, а после пуска ракеты была спешно эвакуирована обратно в Россию. Третий: все четверо обвиняемых — Игорь Гиркин, Сергей Дубинский, Олег Пулатов и Леонид Харченко — причастны к данному преступлению; Гиркин, Дубинский и Харченко признаны виновными и заочно приговорены к пожизненному заключению за убийство; на Гиркина как на старшего в иерархии сепаратистов возложена главная ответственность; Пулатов (единственный из обвиняемых, у кого были адвокаты) оправдан за недостатком улик. Четвертый: суд установил сумму компенсации морального ущерба близких родственников погибших в размере более 16 миллионов евро, которые должны быть взысканы с троих осужденных.

После вынесения приговора у защиты и обвинения есть 14 дней, чтобы решить, будут ли они его обжаловать. Если да, то рассмотрение апелляции (сначала в Апелляционном суде и, возможно, также в Верховном суде) может занять еще несколько лет. Если ни одна из сторон не подаст апелляцию, приговор станет окончательным, и обвинение может привести приговор в исполнение. Однако осужденные на пожизненный срок Гиркин, Дубинский и Харченко находятся за пределами Нидерландов, поэтому исполнение приговора невозможно: нидерландские власти не могут выезжать за границу и арестовывать людей на территории другого государства. Нидерланды могут потребовать от другого государства экстрадиции осужденных, но и российская, и украинская конституции не допускают экстрадиции своих граждан. Только если осужденные попадут в другую страну, они рискуют быть оттуда экстрадированными.

Несмотря на то, что вел уголовный судебный процесс по делу MH17 Окружной суд Гааги, проходил он в судебном комплексе «Схипхол», по соседству с амстердамским одноименным аэропортом. Само здание суда буквально вмуровано в высоченную бетонную стену, окружающую тюрьму. Весь день шел дождь и было зябко от порывов сильного ветра. Через дорогу от суда-тюрьмы начиналась территория аэропорта и видно было с десяток самолетов. Именно отсюда восемь лет и четыре месяца назад вылетел в Куала-Лумпур рейс Малайзийских Авиалиний MH17. Трудно представить более подходящее место для, пожалуй, самого громкого в современных Нидерландах судебного процесса.

Зенитная ракета «Бук», выпущенная по пассажирскому «Боингу» 17 июля 2014 года, унесла жизни 298 человек, граждан 17 стран. И до, и после оглашения приговора родственники погибших на борту «Боинга» раздают многочисленные интервью журналистам. 

«Я уверен, что Россия участвовала в том, что произошло. Многие люди в этом уверены. Но важно, что скажет об этом суд», — говорил до начала заседания Сандер Эссерс, который потерял 17 июля 2014-го четверых (брата, его жену, и двоих их детей: дочь 19 лет и сына 17 лет).

Антон Котте, у которого погибли трое — сын, его жена и шестилетний внук —был обеспокоен: «Мы все в очень большом напряжении. На мой взгляд обвинение предоставило столько доказательств, что… Но мы все равно не знаем, какое решение примет судья. Среди родственников есть сомнения».

После оглашения я нашла Антона опять. Теперь он выглядел иначе. «Это победа, говорил он. — Я чувствую облегчение. Судья был невероятно профессионален. Теперь мы можем донести до всего мира: Россия причастна к этой трагедии. Об этом ясно сказано в приговоре. Для меня это самое главное из того, что произошло сегодня. Теперь у нас есть все основания обвинять Россию в том, что она не берет ответственность за то, что она на самом деле сделала. А то, что четвертый обвиняемый признан невиновным — в этом я не разочарован, нет. Нужно, чтобы все было доказано. А если не доказано, то значит невиновен».

Рядом давали интервью Джон и Мэрин О’Брайен, у них погиб 25-летний сын Джек. Они специально прилетели на оглашение приговора из Австралии. «Мы очень обеспокоены тем, что происходит сейчас в Украине. — У Джона дрожал голос, и было видно, что ему тяжело говорить. — Потому что наш сын Джэк был убит на этой же самой войне. Это война унесла его жизнь. Это российская агрессия в Украине убила его и остальных пассажиров того боинга. И я лично хотел бы увидеть на скамье подсудимых Российскую Федерацию. Мы хотим, чтобы это остановилось. Сегодня мы услышали хороший вердикт. Три человека признаны виновными. И тот факт, что один — нет, так в этом — большой смысл: именно так и должна работать система правосудия. Мы очень благодарны Нидерландам за это расследование и за этот судебный процесс».

Схожим мнением поделилась со мной Лус Хайнинген: «То, что один из них не приговорен, я думаю, это хороший знак, это говорит о том, что суд был честен и беспристрастен, что у них не было предубеждения по отношению к обвиняемым». На том самолете находились брат ее мужа с женой и сыном. 

Робберт Хайнинген выглядит немного потерянным. «Как вы?» — спросила я его. — «Мне грустно, — признался Робберт. — Кто-то из журналистов только что спросил меня: это победа? Нет, это не победа. Это трагедия. И это остается трагедией. А то, что доказательств было недостаточно, чтобы одного из них тоже назвать виновным, то я к этому нормально отношусь».

Катастрофа MH17 унесла жизни родителей автралийца Мэтью Хордера. «Я очень позитивно оцениваю приговор, — сказал он. — Это не избавляет от горечи и боли, но сегодня и не было такой цели. Сегодня было важно установить правду. Столько было дезинформации вокруг этого дела! Когда суд такого высокого уровня говорит, что люди были намеренно убиты, — это очень важно. Да, эти факты мы знали давно, но признание этих фактов судом — это совсем другое дело».

Об этом же рассуждал Пит Плух, председатель Фонда катастрофы MH17 (он потерял родного брата, его жену и их сына): «Суд сказал все очень ясно: это был «Бук», он прибыл из России и вернулся обратно в Россию. Он был запущен с территории, контролировавшейся Россией. Так что причастность России абсолютно очевидна. Но это решение не имеет никакого отношения к политике. Суд абсолютно независим. Это чисто юридический вердикт».

А Силена Фредрикс, мама погибшего 23-летнего Брайса, вынесла свой вердикт: ««Россия» и «убийство» — два ключевых слова для меня сегодня».

«Обвиняемые заслуживали наивысшего наказания»

— Это дело настолько уникально и настолько велико. Я, честно, не понимаю, как судьям удалось дистанцироваться и остаться эмоционально не вовлеченными.

— Наши судьи профессиональны. Они привычны к такому. Они судили это дело так же, как они судят любые другие дела. Да, выступления родственников жертв в суде произвели на всех огромное впечатление. И не только на тех, кто был там, в зале суда, но и на судей тоже. Но в этом и есть работа судей — рассматривать дело, смотреть, достаточно ли в деле доказательств того, в чем подсудимые обвиняются. И когда приходит время — выносить приговор, оценивая тяжесть преступления. В данном случае тяжесть была настолько велика, что обвиняемые заслуживали наивысшего наказания — пожизненных сроков. Их они и получили.

— Пулатов признан невиновным. Помог ли ему тот факт, что у него у единственного были защитники?

— То, что у Пулатова были защитники, привело к тому, что во время слушаний состоялась хорошая дискуссия касательно дела. Но в итоге суд решает, были ли доказательства вины достаточными. Он знал, что там был «Бук». Но доказательств того, что он активно участвовал в преступлении, у суда не было. Поэтому он был признан невиновным.

— Поясните, почему к обвиняемым не был применен иммунитет комбатанта?

— Это был вооруженный конфликт. В этом конфликте имело место следующее действие — запуск «Бука». Если бы это было сделано во время конфликта между вооруженными силами двух стран, то за это действие, возможно, было бы нельзя никого судить. И хотя Российская Федерация была очень вовлечена в этот конфликт, контролировала сепаратистов, но она отрицала, что эти сепаратисты являются частью ее вооруженных сил, и сепаратисты сами тоже говорили, что не являются военнослужащими российской армии. Таким образом, суд обозначил большую вовлеченность России в данный конфликт, но к обвиняемым не мог быть применен иммунитет комбатантов.