Выживут только влюблённые 

«Почему ты, сука, будешь жить»?

— Я сейчас уже в такой стадии отчаяния, что когда Кирилл стал спрашивать у меня, как быстрее уйти из жизни, я давала ему советы, — признается Марина Цыганова, подруга недавно мобилизованного 27-летнего петербуржца Кирилла Березина. — 21 октября он написал прощальную записку и попытался совершить суицид…

Отслужившему срочную службу восемь лет назад Березину 24 сентября пришла повестка: явиться в военкомат для уточнения данных. Через час он был на месте. В военкомате у него забрали паспорт и отправили домой за военным билетом. Когда Кирилл вернулся с военным билетом, у него забрали и этот документ.

Березин сразу заявлял свои убеждения и настаивал на АГС (альтернативная гражданская служба). Но в военкомате молодого человека ввели в заблуждение. Пообещали никуда не отправлять, оставить в теробороне Ленинградской области, поскольку у него на попечении одинокая престарелая бабушка: «Сможешь каждые выходные ездить к ней» (Березин — сирота, из родных у него есть только бабушка, которая не способна сама о себе позаботиться). Тем не менее, в тот же день Кирилла отправили на подготовку в Каменку (Ленобласть), где он пробыл до 28 сентября:

— Боевые учения у них длились всего пять дней, — продолжает Марина. —Кирилл сделал 30 выстрелов — это ни о чем. На этом обучение закончилось, и всех мобилизованных отправили в Белгородскую область. В ночь на 1 октября их привезли и разместили в палаточном лагере вблизи населенного пункта Хохлово. Кирилл по сей день находится там.

Еще в Каменке Березин написал рапорт на АГС. Но не нашел начальника, которому можно было бы вручить документ. По прибытии в Хохлово Кирилл опять пытался подать рапорт, но и там начальства не оказалось. 4 октября начальник появился, молодой человек подошел к нему с рукописным рапортом и еще раз заявил о своем желании проходить АГС.

— Начальник штаба Анатолий Смердов отреагировал очень плохо, — говорит Марина. — Не дослушав Кирилла, выругался: «Почему ты, сука (по-другому он к моему другу не обращается, кроме как «тварь» и «сука»), будешь жить? Мои ребята будут умирать, а ты будешь жить?» Рапорт он положил на стол и ушел. Никаких подписей на втором экземпляре Кирилла не оставил.

Березин сделал фотографию рапорта и с оригиналом отправил Цыгановой. А она эти документы вместе с заявлением на АГС и с жалобой разослала во все инстанции: уполномоченному по правам человека, в военную прокуратуру, в Следственный комитет. Кроме того, от имени Кирилла женщина подала иск в суд. 18 октября он вынес решение: отказать Березину в замене военной службы на гражданскую.

— Было назначено предварительное слушание, а в итоге мы за одно заседание дослушались до решения. Я такого быстрого суда никогда не видела, — удивляется Марина. — Со стороны ответчика выступала сотрудница призывной комиссии Петербурга по мобилизации граждан Ирина Аристархова. Она (уникальный экземпляр!) представляла и районный военкомат, и городской, и военную прокуратуру — все инстанции, в которые мы жаловались, в одном лице. Аристархова ссылалась на федеральный закон об АГС, который якобы не распространяется на мобилизованных. По ее словам, срочники до 27 лет, которые призываются впервые, могут воспользоваться правом на АГС, а другие граждане РФ — нет.

— Пойдем и в апелляцию, и в кассацию, — обещает Марина. — Хотя я подозреваю, что вторая инстанция — Городской суд Петербурга — тоже будет проиграна. Думаю, только Конституционный суд РФ станет по существу рассматривать нарушенные права.

Не «если», а «когда»

— Так противостоять, как пытается противостоять Кирилл, могут не все, — комментирует ситуацию Елена Попова, координатор «Движения сознательных отказчиков от военной службы». — Однако и ему самому, и тем, кто ему помогает, важно правильно ставить вопрос: не «если» получится отказаться идти на войну, а «когда» получится. Одни люди уже смогли заставить милитаристскую систему отпустить мобилизованного, другие — пока нет. Ключевое слово тут — «пока». У тех, у кого пока не получилось, просто чуть длиннее путь к свободе и нормальной жизни. Но если человек не допускает даже мысли о согласии убивать людей, то он обязательно победит. Победит уже в тот момент, когда откажется от убийства.

21 сентября, в день объявления частичной мобилизации, не успел еще Путин закончить выступление, как на горячую линию «Движения сознательных отказчиков от военной службы» начали поступать звонки. Параллельно звонили и Елене как координатору организации. Телефоны не смолкали ни на секунду до 12 ночи. А с 2:30 ночи 22 сентября проснулась Камчатка, и всё понеслось по новой. Люди паниковали: что делать? Как избежать мобилизации и отправки в Украину? Предложить в качестве выхода можно было только то, что не выходило бы за рамки закона и реально работало. Единственным возможным вариантом оказался принятый в 2002 году федеральный закон об альтернативной гражданской службе, подкрепленный Конституцией России.

— Процедуры направления на АГС в рамках мобилизации действительно не существует, — говорит Елена Попова. — Но есть ст. 59 ч. 3 Конституции РФ, которая гласит, что есть право на АГС у тех, кто против военной службы, и есть определение КС РФ о том, что право всегда выше, чем какие-либо нормативные законы и прописанные в них процедуры.

Сегодняшнюю ситуацию правозащитники («Солдатские матери Петербурга», «Движение сознательных отказчиков от военной службы», Движение «Весна!»* (признано организацией, причастной к экстремистской деятельности и терроризму на территории РФ, внесено в реестр иностранных агентов) и др.) сравнивают с боевыми действиями в Чечне в конце 90-х — начале нулевых. Чеченские войны (и первая, и вторая) велись в период отсутствия закона об АГС. Уже тогда находились люди, которые настаивали на своем праве не участвовать в военных действиях, согласно Конституции РФ, но их были единицы. В то время, по оценкам экспертов, тема отказа от военной службы по убеждениям совести еще не была раскручена. Сегодня, за двадцать лет с момента принятия закона об АГС, такая практика уже наработана.

— Для срочников АГС уже не экзотика, — говорит Елена Попова. — Но о том, что сейчас этот опыт (отказ от военной службы по убеждениям совести) можно использовать для всех в рамках мобилизации, знают пока немногие. И еще меньше тех, кто умеет и пытается им воспользоваться.

Что делать, если его забрали

Мужу Анастасии Зенцовой, Михаилу, 24 года. Три года назад он отслужил срочную службу и получил специальность «оператор-наводчик БМП», одну из наиболее востребованных сегодня.

— В первый же день после объявления мобилизации я встревожилась и стала искать информацию, как избежать отправки на фронт. Нашла ее у ДСО («Движение сознательных отказчиков от военной службы». — прим. Н.П.), — рассказывает Настя. — Мы с Мишей написали заявление на АГС и направили его сразу в военкомат, в военную прокуратуру, в администрацию области, уполномоченному по правам человека. А уже 23 сентября супруг получил повестку. К 9 утра 24 сентября ему нужно было явиться, но в повестке не указывалось, куда и по какой причине. Там был только адрес, но не военкомата, а какого-то местного училища, где собирали мужчин.

Зенцовы живут в Белгороде, однако прописан Михаил у родителей — в Новгородской области. По этому адресу ему и пришла повестка. Он поехал туда.

— Я отговаривала, — продолжает Анастасия. — Убеждала, что не нужно ехать ни за повесткой, ни по месту сбора. 

Под их влиянием он и пошел на сборы 24 сентября. Там не было никакого уточнения данных, никакого медицинского освидетельствования, ничего. Мужчины пришли, их забрали и в тот же вечер всех скопом увезли в Курск.

25 сентября Настя позвонила Елене Поповой.

— Она рыдала: «Все кончено, родители на Мишу надавили, он ушел», — вспоминает координатор ДСО. — Я ответила: ничего не кончено, всё только начинается.

В тот момент Елена даже не догадывалась, насколько ее слова окажутся пророческими. Она пошагово объяснила Анастасии, что делать дальше. Подготовить новый рапорт на АГС от имени супруга и заявления в военную прокуратуру, в администрацию региона, уполномоченному по правам человека с кратким содержанием: мой муж подал рапорт на АГС, прошу принять меры, чтобы его базовое конституционное право не было нарушено. Заявления разослать по адресатам, а самой с рапортом и гражданской одеждой для супруга ехать к нему в часть.

— Необходима подстраховка, — объясняет Попова, — потому что мы не знаем, какая будет реакция в части. К тому времени, когда мобилизованный подаст рапорт, как раз до всех инстанций дойдут заявления. При встрече с мужем нужно передать ему рапорт и гражданскую одежду, переодеться в комнате для свиданий, позвать дежурного офицера и заявить: «Мой супруг хочет подать рапорт». Документ отдать командиру воинской части. Военную форму вернуть. Всем женщинам я советую: никуда мужа одного не отпускать, говорить: «Я с ним, давайте не будем устраивать скандал, а то я сейчас начну звонить в прокуратуру, журналистам. Вам это надо?» Скандал не нужен никому. При таком напоре обычно удается добиться результата.

29 сентября, когда Настя добралась до воинской части в Курске, ей пришли ответы на заявления в администрацию губернатора, уполномоченному по правам человека и других о том, что начато разбирательство. Зенцовы эту информацию тоже добавили в рапорт, который Михаил передал командиру части. На следующий день Мишу отпустили.

«Любовь сильнее войны»

— История Миши и Насти — первая ласточка, первый удавшийся опыт, — не скрывает радости Попова. — До этого люди тоже к нам обращались. Я им объясняла, что нужно делать, но будто в тишину. Люди исчезали. Видимо, смирялись, не решались.

В сентябре–октябре путь Зенцовых проделали еще несколько семей из разных городов России, и тоже успешно. Когда стало понятно, что похожих ситуаций немало, а знаний у людей, в них оказавшихся, недостаточно, Елена Попова с Настей Зенцовой решили создать и вести совместными силами чат в Телеграме «Любовь сильнее войны». Здесь они рассказывают о том, как на законных основаниях можно избежать мобилизации, приводят примеры, отвечают на вопросы, помогают подготовить документы. В чат создатели приглашают всех девушек и женщин (жен, подруг, сестер, матерей), у которых возникают подобные проблемы и вопросы, чтобы женщины могли решать их и действовать.

Москвичи Дарья и Константин Комодовы тоже считают себя «первопроходцами» в армейском вопросе, несмотря на то что 17 лет назад Костя служил по призыву в автомобильных войсках. Супруги воспитывают троих маленьких детей (дочкам — 7 и 6 лет, сыну — 1 год) и заботятся о престарелых нездоровых родственниках. Они были уверены, что многодетного отца и единственного кормильца семьи не мобилизуют. Направляясь в военкомат по повестке «для уточнения данных», Костя не сомневался, что покажет документы, и ему скажут: «Иди, ты нам не нужен». Но ошибся.

— Человеческого вменяемого отношения там не встретишь, — рассказывает Константин. — Люди там не люди. Ни у кого в военкомате и мысли нет в частном порядке рассматривать те или иные ситуации. При разборе моего случая присутствовал военком, но он предпочел банально устраниться. В разговоре участвовать не стал, только пошутил: «Что ж ты четвертого (ребенка. — прим. Н.П.) не сделал»? И ушел.

28 сентября Комодова отправили на боевые учения. Его маму в тот же вечер увезли по «Скорой».

— А я на следующий день после того, как Костю забрали, для себя решила, что не оставлю всё просто так, — говорит Даша, — не опущу рук. Буду обивать пороги всех инстанций, которые только возможны и невозможны, чтобы мужа вернули обратно. Так и было, и я не жила те три недели, пока занималась этим.

Дарья записала видеобращение своей семьи и выложила в Инстаграм* (запрещен в России) с просьбой о помощи и огласке. История Комодовых набрала 1,5 млн просмотров и сотни тысяч откликов. Кто-то посоветовал женщине обратиться к Елене Поповой и дал контакты. После, по ее рекомендации, Даша написала обращения во все администрации и прокуратуры. Лично явилась с жалобой в военкомат.

В итоге Комодову пригласили на комиссию для рассмотрения ее жалоб. 

Однако ни военкомат, ни дивизия исполнять это решение не торопились. Даше пришлось самой контролировать, чтобы документы сначала правильно оформили, а затем действительно направили в часть. Потом многодетная мать оставила детей с друзьями и поехала за мужем.

Сегодня Дарья тоже помогает Лене и Насте поддерживать работу чата «Любовь сильнее войны».

— После того как я достала мужа оттуда, мне стали писать очень много девочек с похожими ситуациями, где трое детишек, где двое и мама беременна на сроке 34–35 недель, ей вот-вот рожать, а детей просто не с кем оставить. Ни мам, ни пап, кому можно оставить и уехать спокойно в роддом. Я помогаю им, — говорит Даша. — Объясняю, какие действия необходимо предпринимать, куда писать, куда идти. Многие не знают, куда кидаться.

«Лучше сяду в тюрьму»

— В тот момент, когда муж получил повестку, была такая растерянность и паника, что я даже не помню, что мы делали, как вышли на Лену и Настю, как нашли контакты и информацию, — подтверждает Александра Ашичева из поселка Важины Подпорожского района Ленинградской области.

Михаил Ашичев отслужил срочную службу в 2008–2009 годах, по специальности он — командир отделения телеграфной связи. В семье двое детей — 6 и 2 лет. Супруги не исключали, что Михаила может коснуться мобилизация. А он изначально очень негативно относился к спецоперации.

— У мужа была позиция: «Я лучше сяду в тюрьму, чем туда пойду». Миша ни на каких условиях не собирался на войну, — рассказывает Александра.

Наученные петербургскими специалистами Ашичевы подготовили все необходимые документы на прохождение АГС и направили их заказным письмом в военкомат. 6 октября комиссия рассмотрела заявление Михаила, но решение не озвучила. Только 22 октября Ашичевы получили его по почте. В документе военком Подпорожского района Ленобласти, игнорируя положения Конституции РФ, резюмирует: «Замена военной службы на АГС не представляется возможной». По мнению Поповой, на стороне Ашичевых закон, а у военкома — никаких весомых аргументов. «Ждем дальнейших действий. Когда они будут и если будут, тогда их обжалуем», — подытоживает Елена.

— В Подпорожском районе наш случай — первый, когда человек просто отказался идти воевать, — говорит Александра. — Многих ребят забрали, никто не сопротивлялся: пришли повестки — люди пошли. А Миша в открытую сказал: «Я не пойду». Про нас даже писали в местных СМИ: «Первый отказ от мобилизации в Важинах». Мол, пока наши парни уезжают, гибнут, такой-то официально отказался от участия. Видимо, думали, что этой публикацией затравят нас, а получили обратную реакцию. В основном все Мишу поддерживают. После этой публикации мужу пишут, звонят даже незнакомые, которые боятся мобилизации: как ты это сделал? Как можно сделать так же, как ты? Кинь нам контакты, где ты всё это нашел. Люди, которые понимают, куда их отправляют, готовят сейчас такие же заявления.

Высший пилотаж

С начала октября «Движению сознательных отказчиков от военной службы» (ДСО) уже удалось вернуть из Украины несколько человек.

— Это — высший пилотаж, но и это тоже возможно. Схема немного другая, — уточняет Елена Попова. — Если человек подает рапорт на АГС с территории Украины, то он там числится в командировке, и его рапорт, как и самого человека, должны перенаправить к месту постоянной дислокации воинской части. Если человек с Дальнего Востока, то на Дальний Восток. Но мы не так наивны, чтобы ждать и верить, что из каждого подразделения, которое уже находится в Украине, с радостью отпустят человека. При сопротивлении командования схема будет приближена к тому, что делали контрактники, начиная с марта: уходили с войны, приходили в свои части и расторгали контракты со словами о том, что у них сформировались убеждения совести.

Не все мужчины способны на решительные действия, когда их просто призывают в армию. Но когда человека отправляют в мясорубку, то чего еще ему бояться? Что может быть страшнее, чем пойти убивать и быть убитым?

Точных данных, скольким мобилизованным на сегодняшний день ДСО и конкретно чат «Любовь сильнее войны» помогли вернуться домой, нет. Но чат уже стал очень большим и растет еще.

— Я не знаю, сколько насильно мобилизованных мужчин женщины уже вырвали у минобороны, я не успеваю отслеживать все судьбы, — вздыхает Елена Попова. — Но для нас важнее, чтобы вернуться смогли все желающие не воевать.