Хоть права не расти 

Бюрократические формулировки всегда звучат скучно, но не страшно: «Сенаторы на десятой сессии Совета Республики Национального собрания седьмого созыва одобрили законопроект «О денонсации Республикой Беларусь Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах». Ну хорошо, денонсировали какой-то факультативный протокол. Факультативный — значит необязательный, это мы со школьных лет знаем. На факультатив можно не идти, в отличие от урока. На самом деле именно благодаря этому протоколу белорусы имели право в индивидуальном порядке обращаться в Комитет по правам человека ООН. Больше не имеют, спасибо сенаторам.

Вместо ЕСПЧ

Дело в том, что других вариантов заявить о произволе властей у белорусов не было никогда. В то время как россияне заваливали жалобами и исками Европейский суд по правам человека и получали решения суда, которые к тому же исполнялись Россией, белорусы могли им только позавидовать. Беларусь никогда не была членом Совета Европы, и дорога в ЕСПЧ для граждан всегда была закрыта.

Вернее, надежда на то, что страна войдет в Совет Европы, была — сразу после обретения независимости. В 1992 году Парламентская ассамблея Совета Европы присвоила белорусскому парламенту статус специально приглашенного. В 1993 году Беларусь подала заявку на вступление в Совет Европы, но после референдума 1996 года (когда Александр Лукашенко изменил Конституцию и разогнал парламент) заявка отправилась в урну, далекую от избирательной, а статус был приостановлен. 

А вот Пакт о гражданских и политических правах, принятый ООН в 1966 году, был подписан еще при большевиках — Белорусской ССР — в 1968 году, а ратифицирован — в 1973 году. Пакт отличается от Всеобщей декларации прав человека тем, что там не просто декларируются основные права и свободы людей, но и четко прописаны обязанности государств-участников по соблюдению прав человека. Понятно, что для многих мировых режимов, подписавших и ратифицировавших Пакт о гражданских и политических правах, он является лишь бумагой, не имеющей никакой юридической силы и никого ни к чему не обязывающей. Пакт сейчас ратифицирован в 174 государствах, в том числе и в Северной Корее, и в Иране, и в Зимбабве. Так что «все подписали — и я подписал». Никакой надежды на соблюдение прав человека он, разумеется, не дает.

Зато Факультативный протокол к Пакту о гражданских и политических правах дает возможность гражданам стран, которые этот протокол ратифицировали, обращаться в Комитет по правам человека ООН в случае нарушения их прав. Там написано: «Государство — участник Пакта, которое становится участником настоящего Протокола, признает компетенцию Комитета принимать и рассматривать сообщения от подлежащих его юрисдикции лиц, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения данным государством-участником какого-либо из прав, изложенных в Пакте». При этом заявления от граждан тех государств, которые не ратифицировали этот протокол, не принимаются, даже если сам Пакт ими подписан и ратифицирован. То есть ратификация протокола — это дверь, которую государство открывает своим гражданам для обращения в Комитет по правам человека. Белорусам эту дверь открыл Станислав Шушкевич в 1992 году, когда юная независимая республика ратифицировала Факультативный протокол. Через 30 лет дверь закрылась, проем замуровали, а стена покрылась плесенью.

ООН на оба ваших дома

19 октября во время принятия законопроекта о денонсации Факультативного протокола сенаторы и приглашенные на заседание МИДовцы говорили о том, что за последние десятилетия Комитет по правам человека ООН произвольно расширил свои полномочия и что теперь он фактически занимается вмешательством во внутренние дела Беларуси. Замминистра иностранных дел Юрий Амбразевич утверждал, что позиция Комитета по правам человека ООН теперь напрочь расходится с тем, что декларируется в Пакте о гражданских и политических правах, и дальнейшая его деятельность для Беларуси бесперспективна. Глава комиссии по международным делам Сергей Рачков будто бы даже искренне говорил, что Беларусь всегда исполняла все международные обязательства, касающиеся соблюдения прав человека, что она продолжает выступать за международное сотрудничество в этой сфере и всегда — всегда! — прислушивалась к рекомендациям КПЧ. Но поскольку теперь ООН политизировала вопрос прав человека, а КПЧ вышел далеко за рамки своих полномочий, Беларусь с этим согласиться не может. «Мы, — сказал Рачков, — предпринимали различные действия для того, чтобы найти взаимоприемлемое решение, но нас не слышат. Поэтому Беларусь принимает решение о денонсации данного факультативного протокола».

КПЧ не занимается рассмотрением материалов уголовных дел, не пересматривает приговоры и уж точно не в состоянии их отменить. Европейский суд по правам человека, большую часть жалоб в который до недавнего времени составляли обращения из России, тоже не может отменить приговор национального суда, но может признать факт нарушения Европейской конвенции по правам человека и назначить компенсацию морального вреда. Суммы разнились: от 26 тысяч евро, которые в разные годы ЕСПЧ присуждал Борису Немцову и Алексею Навальному, подававшим жалобы в связи с нарушением права на свободу собраний, до почти 2 миллиардов евро по делу «ЮКОС против России». Чем больше жалоб и решений — тем ощутимее для бюджета. Причем неисполнения решения ЕСПЧ может стать поводом для исключения государства из Совета Европы.

И надеялись многие наивные: может, власть задумается и поймет, что дешевле не выплачивать компенсации, а просто не сажать невиновных, не бить, не пытать. Те наивные, может, что-нибудь и сказали бы сегодня, да не о чем. 16 марта Россию исключили из Совета Европы, а с 16 сентября она перестала быть участницей Европейской конвенции по правам человека. Россияне больше не могут обращаться в ЕСПЧ. И до вчерашнего дня у них, как и у белорусов, оставался только один вариант заявлять о нарушении своих прав: обращение в Комитет по правам человека ООН. Теперь белорусы не могут обращаться и туда. Россияне пока могут. Хотя, судя по тому, что происходит, российские чиновники с депутатами очень скоро по образцу союзников денонсируют Факультативный протокол, чтобы лишние бумаги в шредер не отправлять. Так что россиянам пора поспешить.

Из личного опыта

В моей семье есть собственный кейс — обращение в Комитет по правам человека ООН. И решение — вот оно, на сайте ООН, и дома распечатанное лежит. Оно ничего не изменило. И не должно было. Как в старом анекдоте, «это на потом».

Мой муж Андрей Санников, один из лидеров белорусской оппозиции, в 2010 году был кандидатом в президенты. В день выборов его, как и всех остальных кандидатов, арестовали. В тюрьме мой муж провел полтора года. Подвергался пыткам и издевательствам. Ему очень повезло с адвокатом — замечательной Мариной Ковалевской. Еще когда Андрей сидел, Марина сказала мне: «Я решила готовить жалобу в Комитет по правам человека ООН». Потом, когда муж вышел, работу над жалобой, составившей в итоге не один десяток страниц, они продолжили уже на воле. Жалоба в КПЧ — особый жанр, и не самый простой. Но к лету 2012 года она была готова.

Следующий этап — подача жалобы. Есть три варианта: почта, факс и e-mail. Поскольку в то время муж (адвокат, к слову, тоже) находились под круглосуточной «наружкой» и прослушкой, они договорились, что жалоба и прилагаемый пакет документов (о, какие там были чудо-документы! Например, ответ на жалобу адвоката о недопуске в колонию к подзащитному: «Санников А.О. не привел достаточных доказательств того, что ему требуется юридическая помощь») будут отправлены прямо в Женеву, в КПЧ, из Вильнюса дипломатической почтой одного из посольств.

Вывезти пакет адвокат Марина смогла только со второй попытки: первый раз белорусские пограничники сказали, что ей запрещен выезд из Беларуси, поскольку она уклоняется от призыва на срочную службу в армии. Второй раз адвокат выезжала уже навсегда: с мужем, ребенком, письмом о получении магистерской стипендии в Гарварде — ну и с жалобой в КПЧ заодно. Кстати, Марина Ковалевская теперь работает адвокатом в Нью-Йорке. Плюс один блестящий адвокат в Америке, минус один в Беларуси.

В решении Комитета по правам человека написано, что Андрей Санников стал жертвой незаконного лишения свободы, а в тюрьме подвергался пыткам. Члены Комитета призвали Минск провести тщательное беспристрастное расследование обвинений в пытках и привлечь виновных к уголовной ответственности. Они также заявили о необходимости погасить судимость Санникова и дать ему компенсацию. Беларусь должна также принять меры для предупреждения подобных нарушений. Эксперты с сожалением отметили, что, несмотря на обязанность стран сотрудничать с Комитетом, Беларусь не приняла никакого участия в рассмотрении дела Санникова.

Возникает, казалось бы, естественный вопрос: ну и что с того? Ну признали, что пытали человека и незаконно держали в тюрьме полтора года. Ну лежит дома распечатанное решение — и что, есть чувство глубокого морального удовлетворения? Нет, конечно. В КПЧ обращаются не за этим.

Само собой, Комитет по правам человека не может присудить компенсацию или признать приговор национального суда незаконным. Нет, цель обращений в КПЧ совершенно иная. Каждое решение, которым утираются белорусские чиновники, не читая, каждый пакет документов, каждая зарегистрированная жалоба — это кирпичик для строительства будущего дворца правосудия, в котором будут отменяться политические приговоры за последние четверть века. Как чеченка Зайнап Гашаева собирала видеоархив двух войн для будущего трибунала, так и мы, белорусы, строим потихоньку тот дворец правосудия.

Денонсация Факультативного протокола оставила от того дворца просто гору кирпичей. Но белорусы терпеливые. Мы начнем сначала.