Владимир Путин считает, что принял в состав Российской Федерации четыре области Украины — Луганскую, Донецкую, Запорожскую и Херсонскую. С точки зрения права и здравого смысла ценность такой аннексии равняется нулю. Она лишь усугубляет проблемы России. Экономика страны в условиях санкций и изоляции не справится с восстановлением оккупированных территорий. Тем более что для коррупционеров нет лучшего занятия, чем «восстанавливать» города, в которых возможны боевые действия. Дипломатические возможности РФ также обнулились. Даже самые верные союзники Путина считают его слишком токсичным, а все соседи России понимают, что их тоже могут попытаться «освободить» и делают соответствующие выводы. Президент Украины Владимир Зеленский заявил о том, что после аннексии переговоры с Путиным невозможны в принципе, так что россиянам, стремящимся к миру, придется найти себе нового президента.
С социальной точки зрения Россия агонизирует.
Несмотря на бегство сотен тысяч людей после мобилизации и стагнирующую экономику, жизнь в стране все еще может быть достаточно комфортной в бытовом отношении. Но общество не может существовать по правилам, предложенным Путиным,
когда бесконечное насилие и беззаконие накладывается на традиционные непотизм и воровство. Любой проект или любое начинание в Российской Федерации сегодня можно изъять в пользу «ветеранов Донбасса», Рамзана Кадырова или Евгения Пригожина. Образование подменяется пропагандистскими историями о «специальной военной операции» и государственным принуждением школьников и студентов к ликованию.
Наука разгромлена: недавний президент Российской Академии наук Александр Сергеев снял свою кандидатуту с выборов и покинул свой пост, поскольку смел требовать сохранения международного сотрудничества ученых. Культура делится на тех, кто выступил против войны и покинул Россию, и радикальную бездарность, увидевшую для себя возможность занять освобождающиеся ниши вроде «поэта Александра Пелевина». Катастрофический характер принимают демографические последствия войны Путина: после рекордной (называлась цифра в один миллион человек) избыточной смертности во время пандемии COVID-19, Кремль решил начать массово избавляться от молодых трудоспособных людей. Часть из них уничтожается на фронте, другая — сотни тысяч человек — бежит через все открытые границы из России.
Российская Федерация в последние десятилетия привыкла гордиться тем, что в наших крупных городах уровень жизнь выше, чем в большинстве бывших советских республик (как будто это зависело от трудолюбия и таланта, а не от цен на нефть), и развила специфическую колониальную оптику, в рамках которой все нероссияне, «неславяне» — автоматически люди второго сорта. Путин смог перевернуть ситуацию: теперь для россиян практически любая страна Центральной Азии выглядит как место, где можно получить убежище во время его безумной войны.
После того, как украинская армия освободила Лиман на следующий день после его «присоединения к России» в составе всей Донецкой области, о военных успехах РФ говорить также не приходится.
Уже ясно, что мобилизация не сможет переломить ситуацию на фронте, поскольку украинцы провели её раньше и воюют лучше — знают, за что.
У поражения никогда нет отцов, и вот Кадыров с Пригожиным уже публично ссорятся с генералами Шойгу, обвиняя друг друга в некомпетентности.
Ядерный шантаж практически исчерпан: российские эксперты (Федор Лукьянов, Дмитрий Тренин) и официальные лица (Дмитрий Медведев, Владимир Путин) несколько раз уже прямо угрожали Украине и миру ядерной войной. Это не произвело ровным счетом никакого впечатления и никак не повлияло на готовность Запада снабжать ВСУ и на готовность Киева освобождать свою страну. Если Путин начнет ядерную войну, для чего им объективно созданы все условия, это приведет к бессчетному числу жертв, но лишь ускорит его конец. Никто в новейшей истории не наносил такого количества вреда России как президент Путин.
30 сентября российский президент провёл что-то вроде магического ритуала по призыву народной любви. Как и в 2014 году во время аннексии Крыма ритуал состоял из двух частей: торжественное подписание документов в Кремле и пропагандистский концерт на Красной площади. Ритуал не возымел никакого действия, лица высших чиновников Российской Федерации во время лекции Путина про «англосаксов» и «гендерную теорию» были печальны, а граждан на концерт пришлось свозить централизованно автобусами. Россияне, возможно, начали осознавать, что война — это преступление, слишком поздно, уже после того как их коснулась мобилизация. Но этот процесс уже нельзя повернуть назад: любить президента Путина больше некому, его власть в буквальном смысле слова держится на штыках.
Некому и сообщить ему об этом. В течение своих бессчетных президентских сроков Путин тщательно опекался спичрайтерами и имиджмейкерами. На восьмом месяце войны и 23-м году своего катастрофического правления он решил предстать перед Россией в своем естестве, считая себя достаточно незаменимым и превосходным. Именно поэтому его «исторические речи» невозможно анализировать: больше нет никакой разницы между российским президентом и самым обычным участником пропагандистского шоу на российском ТВ. Актер Иван Охлобыстин, призывающий к войне со всем миром и кричащий на Красной площади «Гойда!», цитируя то ли опричников Ивана Грозного, то ли роман Владимира Сорокина, отличается от Путина только темпераментом: Охлобыстин поживее.
Путин закончил речь проходной цитатой из Ивана Ильина, которого Никита Михалков когда-то продал президенту в качестве «любимого философа». Никакого влияния на идеологические истоки путинизма Ильин на самом деле не оказывает просто потому, что правление Путина — это радикальный антиинтеллектуализм. Но я бы порекомендовал Путину, когда у него будет больше свободного времени, прочитать одну книгу Ильина — «О сопротивлении зла силою», в которой философ спорит с пацифизмом Льва Толстого. Когда зло приходит в твой дом, люди вынуждены отвечать: этому учит нас Украина.