Со строгих условий на промзону
Впервые моей трудовой карьерой в лагере запахло 12 апреля 2019 года. К тому моменту я сидел больше 8 лет и вдобавок — в СУСе как «злостный нарушитель установленного порядка отбывания наказания».
12 апреля. Я не суеверен, но вижу в дате некоторый символизм. День космонавтики, день первого полёта человека в космос — для меня это стало злой иронией. 7 лет назад 12 апреля нам зачитывали приговор в Мосгорсуде — мы первые, кому за уши притянули «терроризм» там, где им и не пахло. Потом это стало модой — «дело крымских террористов», «дело «Сети»», «дело БАРС». Тогда мы были первыми — как Юрий Гагарин.
12 апреля 2019 года уже другие «мы» — ряд з/к, мотающих срок под крышей в Норильлаге — тоже становились своего рода первооткрывателями.
Была пятница, и по традиции начальник делал обход лагеря. Совершая этот ритуал, Дмитрий Сергеевич Лапшин заходил в ШИЗО, ПКТ и СУСе в каждую камеру. После звонка, который оповещал о заходе первого лица лагерной администрации в СУС, на продоле послышался шум, как от роя пчёл, и звуки открывающихся роботов — делегация пошла по хатам.
Добравшись до камеры № 4, где я обитал, хозяин вошёл с видом директора завода, обеспокоенного состоянием производства, и, привычно поздоровавшись, неожиданно сел за стол — ранее при мне такого не случалось.
Мы стояли напротив хозяина, выстроившись по линии — Гена, Бакал, Шваргон, Зенит, Малыш и я. Все, кроме 33-летнего Малыша, примерно одного возраста — 25, 26, 27 и 28 лет.
После небольшой паузы Лапшин начал со слов, которые обычно использовал в торжественных и значительных моментах:
— Так, мужики…
Дальше начальник повёл речь, что своей милостью — согласовав, конечно, всё с Управлением — выведет осуждённых из СУСа на промзону, на деревообрабатывающее производство: даст шанс проявить себя в труде, встать на путь исправления и т. д. и т. п…