Мы поговорили об этом с Евгением Захаровым — известнейшим украинским правозащитником, главой Харьковской правозащитной группы. Цифра в 1000 усыновленных на протяжении полугода детей кажется ему более чем реалистичной. Дело в том, что Путин подписал указы, упрощающие процедуру получения гражданства и усыновления или удочерения. А затем лишенных опеки несовершеннолетних не пропускали с оккупированных Россией территорий в Украину через блокпосты вопреки желанию работников детдомов. Это упрощение напрямую связано с нападением на Украину, считает Захаров.

«Путинолюб», но ведет себя по-человечески

— Интересно, как сейчас ведет себя российский омбудсвумен Москалькова? Помогает ли гражданам Украины возвращать вывезенных малышей? И есть ли уже прецеденты, когда вернули ребенка его украинским родственникам?

— Да, были успешные прецеденты: украинцы обращались к омбудсвумен РФ Татьяне Москальковой, и да, она помогала. Так, в одном случае ее усилиями и заботами дети были вывезены из Мариуполя в Москву и затем отправились в Киев — к бабушке. Знаю эту конкретную историю и эту бабушку, и таких немало, на самом деле. Что могу сказать о личности Москальковой: в каких-то конкретных ситуациях, когда она видит несправедливость и горе, — старается и помогает, пытается решать проблемы, складывается впечатление, что она человек отзывчивый. Она фактически не действует в интересах ассимиляции, бывают случаи, когда [России] можно этих детей себе забрать, а она учитывает интересы родственников. При этом она — «путинолюб», конечно, в целом поддерживает российского президента, а вот в вопросах гуманитарного характера она ведет себя по-человечески. 

Детдома не пускали в Украину, хотя персонал хотел именно туда 

— Можно ли оценить количество всех детей, которые сейчас оказались в РФ, и количество тех, кого могут усыновить?

— Дети преимущественно ехали семьями, вместе с бабушками и дедушками, с мамами и папами. Их вывозили, и они оставались в большинстве своем в семьях.

Цифры постоянно растут, и нужно делать поправки. Динамика вот какая: например, общее число перемещенных в РФ лиц Людмила Денисова — бывшая омбудсвумен Украины — в один момент обозначала как 1 млн 300 тысяч, и тогда же Управление верховного комиссара ООН называло цифру — 970 тысяч. Следующий раз она говорила про общее количество 1 млн 800 тыс., а Управление ВК ООН по делам беженцев — только 1,5 млн.

Проблема с усыновлением возникает, если у детей нет родителей: это либо сироты, либо лишенные опеки отца и матери (или одного из родителей) по решению суда, дети из детских домов. Россия приложила большие усилия, чтобы эвакуировать детские дома именно в РФ, не на территорию ОРДЛО. Под понятными предлогами спасения от бомб, голода и холода.

Весь фокус в том, что персонал детдомов хотел переехать вместе с подопечными в Украину, но им этого не давали делать! Таких детей на середину мая было 3 031 человек, если не ошибаюсь.

«Геноцидные» нормы ассимиляции детей — прямой указ Путина

— Приблизительно тогда же в России появляется указ президента об упрощенном вступлении в гражданство. И, с другой стороны, вводится указом же упрощенное усыновление и удочерение. И всё это делается — как я вижу — исключительно для того, чтобы всех этих детей пораспихать в новые семьи, и всё! Они получат даже новые имена. Маленькие дети до 3 лет уже не будут помнить, кто они и с кем были раньше.
Это квалифицируется как один из элементов геноцида — «насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую». В «Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него» это статья III, пункт «e», а также это статья 6 Римского статута Международного уголовного суда.

— Если ребенок уже усыновлен или удочерен, то что по этим «геноцидным» законам могут сделать его родственники? 

— Гипотетически должен быть суд. И суд может отменить удочерение или усыновление. Конечно, дети за это время забывают всё. Это элементы государственной политики, и происходит это прямо сейчас. 

Случайные свидетели в Украине и России помогут ребенку, если тщательно запишут данные

— Как часты случаи, когда детей разлучают с родителями? Не могу вспомнить название СМИ — в нем общими фразами описывали, что на фильтрационном пункте задержали маму, работавшую в Украине в полиции, а ее маленького мальчика пропустили через пункт, и, собственно, так их разлучили. Без упоминания подробностей, к сожалению.

— Я про этот случай не слышал. Может, сказали, сколько ребенку лет? И название места, где была фильтрация? Кто ехал с ним, кроме матери? Знаю другие случаи, когда вывозили или усыновляли детей, родители которых погибли, такое тоже есть.

— Подробностей не было. А как вообще правильно документировать такие вещи? Если есть свидетели таких случаев, то что именно им стоит запомнить, зафиксировать?

— Запомнить внешность вовлеченных людей и свидетелей, узнать, кто они, записать их имена и фамилии — чтобы потом можно было найти, опросить.

— И представить себе, будто пишешь протокол?

— В общем, да. Записать, зафиксировать дату, время, место. Получить точные координаты. Это можно сделать в том числе с геолокацией на смартфоне.

— В случае, когда родители погибли, а детей забирали военные без уточнения, кто есть в Украине из родственников?

— Да! Военные после обстрела вывезли детей, например, в Донецк или другой город поблизости, потом увезли в Россию — кто-то должен ими заниматься, кормить… Через фильтрационные пункты, блокпосты, где участие в фильтрации принимают ВС РФ, а также Росгвардия, и бывают «военные» из формирований ОРДЛО.

— Как формируется маршрут?

— К примеру, иногда везли прямо в Ростовскую область. В Таганрог автобусом, затем поездом до Курска. Есть нормативный акт всем субъектам Федерации подготовить пункты временного приема беженцев — спущена разнарядка. Пока люди в пути, телефон без интернета бесполезен — SIM-карта украинская. Правда, в какой-то момент могут выдать материальную помощь — 10000 наличными.

Кому в России можно доверять

— Специфическая тема: при поиске детей и вообще людей кому из правозащитников можно доверять в России? Если россиянин, например, узнал о плохом обращении с ребенком и боится контактировать с официальными лицами — к кому ему обращаться?

— Если ищем человека, поиск можно начинать с обращения в Красный Крест (но не российский, а МККК — Международный комитет Красного Креста), так как они первыми получают списки выехавших в РФ, а также пленных. Всегда обращаться к правозащитникам — по всей России есть сеть инициатив «Миграция и право». Много лет хорошо работает правозащитная организация Светланы Ганнушкиной. Статья Ганнушкиной о беженцах в России есть на нашем сайте Харьковской правозащитной группы. 

— Знаю, что при поиске пленных бывают случаи мошенничества. Что можете посоветовать в связи с этим?

— Одно из таких мошенничеств: подсовывают не того человека, которого ты ищешь. Стоит удостовериться через фото. 

Институт омбудсмена поломали

— Не слишком заметна в СМИ деятельность нового украинского омбудсмена, что вы можете о нем рассказать?

— К омбудсмену Лубинцу я отношусь неплохо. В качестве главы Комитета по правам человека Верховной Рады он хорошо себя зарекомендовал. Вполне хорошо мы с ним сотрудничали. Но! Ведь институт уполномоченного по правам человека уже поломали, когда он пришел. И он полностью зависим от Банковой (Президент и Офис президента, глава Андрей Ермак — прим. ред.).

А ключевое требование к институту омбудсмена — это именно независимость, и предыдущего омбудсвумен Денисову сместили именно потому, что она не была зависимой, как того требовала Банковая. Они потому ее убрали, что она говорила, о чем хотела, и встречалась, с кем хотела. Банковая считала, что такого быть не должно, и Людмилу Денисову сняли с нарушением Конституции, совершенно беспардонно и незаконно. 

— Как новый омбудсмен справляется сейчас с трагическими ситуациями украинцев, попавших в плен или прошедших фильтрационные лагеря и переселенных в РФ?

— Я вижу, что он принимает участие в переговорах по «азовцам», особенно если вспомнить самый яркий случай с пленными из Азовстали. Но ни участие ООН, ни Красного Креста ничего не дало, и такое циничное неуважение к международному праву показывает, что России просто нельзя верить и иметь с ней дело. Вместо обмена они убили более полусотни пленных 28 июля в Оленевке (Еленовке), а сейчас готовят судебный фарс в Мариуполе. 

Можно ли критиковать власти во время войны

— С самого начала полномасштабного вторжения думал, что украинские правозащитники перегружены. Потому что сразу же появилась новость о комендантском часе, и стало понятно, что в украинском обществе добавились ограничения гражданских свобод военного времени. Как вам работается и как справляетесь со всем?

— Мы не успеваем делать всё то, что раньше делали в условиях мирной страны. Выступления с критикой ошибок украинской власти подхватываются врагом. Нам часто говорят: «Не время! В воюющем государстве нельзя ругать своего президента, правительство», — и так далее. 

Но когда власть делает ошибки неисправимые, которые на руку только врагу, — в такие моменты я считаю, что нельзя молчать! Поэтому мы неоднократно выступали. Например, когда из цифрового телевидения убрали три канала, они потеряли аудиторию. И не было никаких разумных оснований. И никто никоим образом не объяснил, зачем это было нужно.

Еще один из таких моментов: спорная реакция украинского правительства на публикацию Amnesty International. Чиновники не ответили по ее сути, реакция была: «Да они враги, и всё это ложь!» С моей точки зрения, Amnesty просто делает свою работу. Они ошиблись в процессе, но это другое дело.