«Флот несёт потери? Это вы какую-то херню несёте»

Накануне выходных, за два дня до Дня ВМФ (отмечается 31 июля), президент Путин подписал указ о военно-морском параде в Санкт-Петербурге. За день до торжества телеканал «Звезда» (Минобороны РФ) распространил видеоролик с военным оркестром, исполняющим «гимн специальной военной операции». Таким образом, выяснилось, во-первых, что это будет не просто парад, а со значением. А во-вторых, что у специальной военной операции имеются не только символы в виде двух латинских букв, но и гимн. Гимном оказалось разбитное попурри из двух песен популярной когда-то группы «Сектор Газа». В 1990-е их распевали учащиеся ПТУ на скамейках во дворах рабочих кварталов, а теперь вот выяснилось, что в качестве «гимна специальной военной операции» они тоже очень даже подходят.

Посмотреть на русские военные корабли собрались десятки тысяч людей. Сколько — точнее не скажешь, потому что не всем удалось увидеть собственно корабли. Парад начинался в 11 часов, но за два-три часа до этого люди начали занимать места на Английской и Дворцовой набережных. Потом толпа разлилась и на соседние улицы, и увидеть можно было только авиационную часть морского парада.

— Как обычно никуда не пройти, всё закрыто, — жалуется петербурженка Вера, уже возвращаясь домой вместе с внуком Марком. — Кое-как все-таки прошли, кусочек увидели. Но как-то все скудненько, хотелось бы побольше как-то кораблей. Вот самолеты понравились. А кораблей маловато. И все перегорожено, не подойти. Мы знали, что народу много будет, но не так, чтобы все набережные были перекрыты, а пускали только по пропускам. Получается, это не для народа делают, а для избранных, только по пропускам. Внук на урну залез, чтобы посмотреть.

А они хотели посмотреть корабли, Марку заранее купили флажок!

— Это же Военно-Морской флоооот, — протягивает Вера, объясняя, почему это было так важно. — Наша мощь! Вообще — наша армия!

Другой зритель по имени Сергей, человек опытный, приехал к Английской набережной в половине восьмого, за три с половиной часа до начала. В 12 уже двигался обратно. Андреевский флаг, с которым стоял на набережной, он прикреплял к автомобилю.

— Специально ждали, чтобы занять место, откуда видно корабли, — объясняет он. — Потому что это мой праздник, я военный.

Сергей даже рад, что в этом году парад проходит одновременно со специальной военной опрацией.

— А чего нам бояться? — усмехается он. — Мы празднуем. Потому что гордость.

— За что? — спрашиваю я.

— За вот это, — показывает он на флаг, который уже почти закрепил на задней дверце машины так, чтобы во время езды тот красиво развевался.

— А еще чем вы гордитесь?

— Страной. Всем.

На Алексее, который тоже уже идет с парада, черная военная форма, на ромбике — чаша со змеей. Он военный медик. Просит его не фотографировать.

— Я патриот своей страны, — объясняет он, почему приехал вместе с женой смотреть на парад. — В любом случае, я свою родину, так сказать… Понимаю, поддерживаю всегда.

Как военврач Алексей видел раненых, прибывших с полей СВО. На вопрос, надо ли продолжать операцию, когда идут раненые и убитые, он отвечать не хочет.

— Я не буду отвечать на политические вопросы, — так и говорит. — Я понимаю, что спецоперация нужна. А нужно или не нужно продолжать — это не мой вопрос. Эта страна меня воспитала, она мне дала образование, она мне дала жизнь. Всё здесь моё родное.

Мужчина в белом с синем свитерке с якорем и надписью ARMANI на грудном кармашке имени называть не хочет, зато готов к фотосъемке. Быстро стаскивает свитер, чтобы сняться непременно в полосатой майке. Надевает на голову бескозырку с лентами.

— Я служил на флоте, мне это дорого: вспомнить друзей своих, корабль. Конечно, это праздник! А вы что, не видите? Мощь, красота! 

Еще один зритель парада Виталий представляется и добавляет, что служил на флоте три года. По лентам его бескозырки я вижу, что на Тихом океане.

— Камчатка, — уточняет Виталий. — Малый десантный корабль.

Сейчас он в запасе. Фотографироваться не хочет. Праздник для него — память о службе.

— Это честь, родина, — продолжает Виталий. — Долг, который мы отдавали родине. Это морская дружба, единение. Патриотический вот такой дух. В этот день всегда собираются те, кто служил, кто служит. Это мужское братство морское. Мы гордимся.

Специальная военная операция никак не влияет на праздничное настроение Виталия, а его гордость за страну и ее флот даже усиливает.

— Я поддерживаю своего президента и те задачи, которые выполняет наша страна, — говорит он. — Как это — какие? Те, которые выполняются страной. Наши ребята их выполняют достойно. Очищение от фашизма, от нацизма. А он там сто процентов.

У Федора на груди много знаков, значков и наград, они пристегнуты прямо к полосатой майке.

— Это вот за Арктику, за арктический переход, 1984 год, — оттягивает он майку за один значок. — Экипаж Захарова, атомный подводный крейсер.

Федор и его друзья — люди опытные, они тоже приехали на набережную с утра пораньше, чтобы увидеть корабли.

— Я живу в Ленинграде, Нас здесь много, вон ребята — они ко мне лично приехали, ко мне, — кивает он в сторону большой группы в полосатых майках. 

— У нас флаг. Мы одеваемся и выходим так каждый год уже 38 лет. А сейчас мы еще больше рады, что опять видим друг друга. Мы поддерживаем, а как же! Какие потери? Флот несёт потери? Это вы какую-то херню несёте.

И Федор, махнув рукой, бежит догонять своих ребят.

Дмитрий, несмотря на теплую погоду, одет в китель. Он служил на Северном флоте.

— Флот является таким стержнем, — объясняет он. — А потери военные несут всегда, это судьба. Если ты встал на военный путь, ты знаешь, что судьба твоя будет непростая, особенно моряка. А День ВМФ — это не в празднике дело. Это традиция, это почитание своих.

Гибель гражданских людей в ходе специальной военной операции Дмитрий воспринимает с болью: у него в Украине живет много родных.

— Чисто по-человечески это очень больно, — кивает он. — Я на самом деле переживаю за них. 

— А вы бы что делали на их месте? — спрашиваю.

— Я бы вел себя патриотично. Я патриот своей страны.

Дарья и Ольга — подруги. У Дарьи на флоте служил отец, поэтому они с подругой приехали на парад.

— Я пришла, потому что я патриот, — объясняет Дарья. — Плюс посмотреть технику — самолеты, корабли.

— А мне вообще нравится военная тематика, — подхватывает Ольга.

— Я теперь вижу, что все-таки мы сила, — продолжает Дарья. — Наша техника совершенствуется. Там стоит подводная лодка «Северодвинск», а я родилась там.

Небольшую оговорку, слово «все-таки», Дарья сразу исправляет: нет, сомнений в боевой мощи России у нее никогда не было.

— Но иногда… Не знаю, даже, как сказать, — теряется она, но тут же находит нужное слово: — Гордость. Мы испытываем гордость за нашу страну.

— За что именно? — спрашиваю я.

— За что именно? — поворачивается Дарья к подруге.

— За мирное небо над головой! — отвечает Ольга. — За нашу армию.

— Все-таки у нас есть оборона, — кивает Дарья. — Если на нас нападут враги, то мы можем ответить.

— А какие враги нам угрожают? — спрашиваю.

Девушки многозначительно смеются.

— Мы многого не знаем, — потом говорит Дарья. — Нам что-то доносят СМИ о том, что там на Украине, а «вести с полей» говорят об обратном. Говорят, что все не очень. Поэтому я рада, что нас не обстреливают. Так скажем. Но мы же за своё воюем. Мы — за справедливость.

— Когда 8 лет бомбили Домбас, украинцы жили спокойно, — добавляет Ольга, четко проговаривая название региона через «м». — Русских людей там унижали, пытали, в плен брали, всё такое. Там же нацисты. А как им предупреждение сделали, так они… Если бы мы хотели войны, то вы же понимаете, что это так бы не затянулось. Запустили бы туда пару «Тополей» — и всё.

Я спрашиваю, знают ли подруги что-то про Бучу.

— Ничего не знаю, — быстро отвечает Ольга.

— И слова такого не знаем, — тут же добавляет Дарья.

Петербурженка Вера, хоть ей и не удалось толком показать внуку парад, говорит, что Россия демонстрирует свою мощь и «современное оснащение» не только на параде, но и на полях специальной военной операции.

— Я против любой войны, — добавляет она. — Всегда надо договариваться мирным путем, а война — крайний случай. Я сама Великую Отечественную не видела, но у меня дед погиб на финской границе, дядя был в плену у немцев, погиб в 21 год. Еще один дядя на Курской дуге воевал. Но и сейчас мы воюем против фашизма. 

Большая компания устраивается на поребрике возле Манежа. Молодой человек в тельняшке достает элегантные мельхиоровые рюмки, разливает коньяк. Его друг в обычной футболке кладет рядом сырную нарезку. От группы немного отстала девушка в бескозырке. Её зовут Жанна. Они тоже посмотрели парад, хотя мало что увидели из-за огромной толпы.

— Только авиацию, — досадует Жанна. — Мы приехали к одиннадцати и уже никуда не прошли. Мы испытали гордость за нашу страну, за нашу военную подготовку. За нашу технику. Вы видели, сколько народу? Сейчас у людей повышен патриотизм.

В Украине, по словам Жанны, Россия «отстаивает свои права».

— Права нашей страны, — повторяет она.

— На что? — спрашиваю я.

Жанна не понимает вопроса. Я уточняю: какие именно права нашей страны нуждаются в защите в Украине?

— Ну, восемь лет ДНР и остальные республики обстреливали, — Жанна начинает медленно и неуверенно, но потом спохватывается. — Это же доступная информация. А вы точно русская?

Жанна, хоть и одета как морячка, на флоте не служила, но зато, говорит, в армии служил ее молодой человек Иван. Правда, тоже не на флоте. Она кивает в сторону парня в тельняшке и с коньяком. Тот широко улыбается, услышав название газеты.

— Мы еще «Дождь» знаем и Навального, мы много чего запрещенного знаем, — хитро щурится он.

Жанна кивком разрешает задать ее другу вопросы. Но тот просит: давайте сегодня без политики. А то еще, добавляет, заметут «за фейки».