Широко сажает Туркменистан

Айсолтан Ниязова, или просто Ая для друзей, родилась и выросла в Ашхабаде. На ее глазах развалился СССР, а главой нового независимого Туркменистана в результате безальтернативных выборов стал Сапармурат Ниязов (по иронии судьбы, однофамилец нашей героини). 15-летняя эпоха правления Ниязова запомнилась жителям Туркменистана становлением культа личности первого президента, жестокими расправами с любыми формами оппозиции и политическими убийствами. Желание Ниязова удержать и сохранить влияние было настолько сильным, что уже спустя два года после прихода к власти решением местного парламента он получил статус Тукрменбаши — «главы всех туркмен мира». Репрессивная машина туркменской диктатуры дошла и до семьи героини этого текста. 

После распада Советского Союза у жителей получивших независимость стран, включая туркмен, появились надежды на новый миропорядок и установление чего-то похожего на демократию. На этом фоне в стране начали образовываться и первые общественные объединения и некоммерческие организации, а также всякие «демократические союзы». Однако власти начали быстро пресекать любые попытки оппозиции объединиться. А в 1992 году министр иностранных дел Туркменистана Авды Кулиев внезапно публично выступил против Ниязова и покинул страну, что стало триггером для первой волны эмиграции. 

Спустя несколько лет против Ниязова выступил и новый глава МИД Туркменистана, Борис Шихмурадов. В декабре 2001 года он улетел в Москву, сдал свой дипломатический паспорт и провел пресс-конференцию, на которой публично осудил режим Ниязова и заявил о намерении вести оппозиционную деятельность. В тот момент, вспоминает Айсолтан, Шихмурадов воспринимался как в наше время воспринимается Алексей Навальный.

25 ноября 2002 года в СМИ появилась информация о попытке покушения на Ниязова. По официальной версии, в центре Ашхабада «КамАЗ» отсек бронированный «Мерседес» президента от его кортежа, а люди, выбежавшие из окрестных домов, начали обстреливать автомобиль главы государства. В результате несколько человек из окружения Туркменбаши получили ранения, а сам он якобы даже не заметил нападения. Уже на следующий день спецслужбы Туркмении арестовали сразу 16 «непосредственных участников и пособников» покушения.

«Мой отец во время покушения был в Туркменистане, мы постоянно были на связи, и он рассказывал мне о происходящем. Я не знаю, было покушение или его на самом деле не было. Но цель у оппозиции наоборот была в том, чтобы [Ниязова] посадить на скамью подсудимых. Кроме того, людей, которые якобы бегали с автоматами и стреляли в президента, задержали в своих домах вечером в тот же день. То есть эти люди пришли домой, спрятали оружие, военную форму, начали пить чай, а к ним пришли и сказали: «Вы негодяи, хотели убить нашего президента». Так это происходило со слов генерального прокурора», — вспоминает сын Бориса Шихмурадова, главный редактор сайта «Гундогар» Борис Шихмурадов-младший. 

Виновниками покушения на себя Ниязов назвал главных членов оппозиции того времени, в том числе Бориса Шихмурадова, а также бывшего министра сельского хозяйства Имамберды Ыклымова, бывшего главу Центробанка Худайберды Оразова и бывшего посла Туркменистана в Турции Нурмухамеда Ханамова. В общей сложности по делу о «покушении на Туркменбаши» силовики задержали более трехсот человек, судьба большинства из которых до сих пор неизвестна. 

Примерно в это же время задержали и отца Айсолтан, Курбанмурада Ниязова. По ее словам, отец долгое время работал прокурором, а после ушел в адвокатуру. В конце девяностых он пытался вести правозащитную деятельность в стране. После задержания о нем тоже больше не было известно ничего. В интернете о нем почти нет информации, единожды его имя упоминается в материале «Гундогара»: «Курбанмурад Ниязов и Хайыт Какаев [зампред КНБ Туркменистана] скончались во время нахождения в следственном изоляторе — явно от недостаточного питания и отсутствия медицинской помощи». Несмотря на то, что Курбанмурад Ниязов — распространенное в Туркменистане имя, Шихмурадов-младший убежден, что речь идет именно об отце Айсолтан. 

Сама Айсолтан не застала последствий режима Ниязова, поскольку еще в 95-ом году переехала во Владивосток. Тогда это решение не было связано с политикой. По личным причинам ей хотелось уехать подальше от своего прошлого, и вместе с двухмесячным сыном она отправилась на Дальний Восток. 

«С паспортом Советского Союза я переехала из Ашхабада во Владивосток. Я никогда не принимала гражданство Тукрменистана. Сначала я была гражданкой уже несуществующей тогда страны СССР, а потом стала гражданкой Российской Федерации», — уточняет Айсолтан (и это важный момент). 

О событиях в Туркменистане Айсолтан узнавала от друзей и родственников. Ее мать, русская по происхождению, тогда работала адвокатом и уже в конце девяностых лишилась возможности защищать людей в суде. Дело в том, что примерно в то время в Туркменистане судебное делопроизводство перевели исключительно на туркменский язык. «Мама звонила мне в слезах и рассказывала о том, какой вокруг происходил беспредел. Прямо у нее на глазах ее подруг и знакомых арестовывали без суда и следствия», — вспоминает женщина. 

До самой Айсолтан репрессивная машина режима Туркменбаши добралась несколько позже. 

«Хищение миллионов Туркменбаши»

После переезда во Владивосток Айсолтан устроилась в Первый Приморский коммерческий банк. Спустя полтора года за хорошую работу банк выдал Айсолтан кредит, и на эти деньги она перевезла мать и еще нескольких родственников во Владивосток, а потом переехала в Москву. Уже в 97-ом году Айсолтан начала работать в Федеральном депозитом банке на должности заместителя председателя, а еще спустя какое-то время она собрала необходимые документы и получила лицензию на открытие собственного банка. Он получил название «Индекс-банк», а Айсолтан заняла в нем должность председателя совета директоров. 

Жизнь Айсолтан в Москве складывалась неплохо. Она зарабатывала, растила сына и общалась с другими эмигрантами из Туркменистана. 

тогда мне было интереснее развитие банковской системы, было интересно зарабатывать деньги. Иногда я помогала [оппозици] деньгами, если эта помощь была нужна. Когда-то это была тысяча долларов, когда-то — пять тысяч, но это всегда были мои личные деньги», — вспоминает она. 

После нескольких лет жизни в Москве Айсолтан поступил звонок от друзей из Туркменистана со словами о том, что ей нужно скорее уезжать из России. Дело в том, что в 2002 году в Туркменистане завели уголовное дело о хищении из местного Центробанка. И Айсолтан стала одной из его фигуранток. 

В СМИ дело получило название «хищение миллионов Туркменбаши». По официальной версии, туркменские спецслужбы обнаружили пропажу 41 миллиона долларов со счета Центробанка Туркменистана в немецком Deutsche Bank. По данным следствия, половина этих денег была выведены и легализована через российские банки, в том числе и через «Индекс-банк», пост председателя совета директоров которого занимала Айсолтан. 

Первой по делу о хищении «полетела голова» председателя ЦБ Туркменистана, Сеидбая Кандымова. Его задержали прямо во время заседания правительства, и позже он скончался в тюрьме. При этом в хищении его официально не обвиняли, а лишь «наказали» за случившиеся в ведомстве. «В Туркменистане есть стандартная формулировка на этот счет — «за ослабление контроля над деятельностью вверенного учреждения, за недостатки в работе»», — объясняет Борис Шихмурадов-младший. 

Ашхабад репрессировал по делу о «краже века» туркменских и российских чиновников и банкиров еще много лет. На помощь пришли и российские силовики, которые возбудили собственные уголовные дела на тех, кто, по версии следствия, мог помогать легализовать похищенные туркменские деньги. 

Главные герои 

Айсолтан, послушав совета друзей, вскоре после судьбоносного звонка от греха подальше переехала с сыном в Швейцарию. В России же начались аресты тех, кто мог быть причастен к хищениям из ЦБ Туркменистана. 

Одним из первых по запросу Ашхабада в сентябре 2002 года в Москве задержали бывшего бухгалтера ЦБ Туркменистана Мурада Гарабаева, у которого на тот момент было двойное гражданство России и Туркменистана. При этом на допросах, помимо российских силовиков, присутствовали и представители туркменских спецслужб. Гарабаев также рассказывал, что еще перед задержанием ему звонили родственники из Туркменистана и жаловались на давление. Вскоре после ареста Гарабаеву сообщили, что его экстрадируют в Туркменистан. В дальнейшем его и еще нескольких фигурантов дела защищала адвокат Анна Ставицкая, известная, в том числе, по делу об убийстве журналистки «Новой газеты» Анны Политковской. 

По словам Ставицкой, высылка Гарабаева в Туркменистан была абсолютно незаконной. «Он был гражданином России, а Россия его выдала несмотря на то, что с точки зрения всего законодательства РФ это невозможно. И Уголовно-процессуальный кодекс это запрещает, и Конституция это запрещает, и международные конвенции, которые РФ ратифицировала на тот момент», — объясняет адвокат. В попытке вернуть Гарабаева в Россию Ставицкая обратилась в ЕСПЧ, и европейский суд действительно удовлетворил жалобу. Россия подчинилась требованию, и экс-бухгалтер ЦБ вернулся в Москву. 

«Основанием возвращения было то, что на территории Российской Федерации тоже было возбуждено уголовное дело хищения этих денег. 

 Что там с латвийскими банками, никто не разбирался, это и до сих пор неизвестно. Россия же воспользовалась этой ситуацией и вернула Гарабаева», — объясняет Ставицкая. 

Также по делу о хищении в Москве также задержали Дмитрия Леуса, который на тот момент возглавлял Русский депозитный банк (РДБ). Именно в РДБ, по версии следствия, перевели половину из всех похищенных в Туркменистане денег. Далее Леус, предположительно, взял себе комиссию за услугу и перевел оставшиеся деньги в «Индекс-банк», которым руководила Айсолтан Ниязова. 

В 2004 году над Леусом и Гарабаеваеым начался суд. По факту хищения Замоскворецкий райсуд Москвы оправдал обоих. При этом Леуса все же признали виновным в отмывании денег, хищения которых, по решению суда, напоминаем, не было. С юридической точки зрения это невозможно, отмечает Ставицкая, но факт остается фактом. По делу о легализации денежных средств в 2004 году Леуса приговорили к четырем годам колонии, а уже через два года он вышел на свободу по УДО. 

Следствие по делу о «хищении миллионов Туркменбаши» активно велось и в Туркменистане: сотрудников местного ЦБ обвиняли в растрате похищенных средств. «То есть в Туркменистане людей судили за то, что они эти деньги растратили, а в России за то, что они, обманув Центральный банк, эти деньги похитили. При этом никто не уточняет, кого именно обманули. Невозможно обмануть Центральный банк как организацию. Для того, чтобы человека признать виновным в мошенничестве, нужно доказать кого конкретно обманули, но обвинение этого не сделало. То есть с юридической точки зрения это дело абсолютно немыслимо», — объясняет Ставицкая. 

Экстрадиция Айсолтан 

Несмотря на парадоксальность и спорность многих аспектов дела о краже века, следствие по нему продолжалось, и спустя несколько лет пришли и за Айсолтан. Сам Туркменбаши Сапармурат Ниязов умер в 2006 году, но дело его продолжило жить. В 2011 году по запросу туркменского отделения Интерпола (да, есть и такое) Айсолтан задержали в Швейцарии, хотя, напомним, у нее никогда не было гражданства Туркменистана. «В Туркменистане мне якобы сделали паспорт, нашли мои старые фотографии в интернете. Я его даже никогда не видела, ничего не подписывала», — рассказывает она. Именно этот «документ» и сделал задержание Айсолтан возможным. 

Экстрадировать Айсолтан в Туркменистан Швейцария отказалась на основании того, что эта страна не подписала Европейскую конвенцию о правах человека, и там практикуют пытки и казни. В это время в дело вмешалась Россия и потребовала от Швейцарии выслать Айсолтан в Москву — видимо, решив помочь своим дорогим коллегам. 

Процесс об экстрадиции Аи в Россию продолжался восемь месяцев. Запрос России в итоге был удовлетворен. «Когда Швейцария рассматривала вопрос экстрадиции, по мне [министр иностранных дел России Сергей] Лавров и [генпрокурор РФ Юрий] Чайка подписали дипломатические гарантии, что я не буду реэкстрадирована ни в какую третью страну. И с таким условием меня Швейцария отдала России», — рассказала Айсолтан. 

Российский изолятор и Pussy Riot 

Айсолтан экстрадировали в Россию в сентябре 2011 года. В Москве она попала в СИЗО №6, которое по условиям содержания, очевидно, сильно отличалось от швейцарской тюрьмы. «Но об условиях содержания я первое время не могла и думать. В Швейцарии у меня остался 15-летний сын. Морально мне было очень плохо. Ребенок тогда похудел на 10 килограмм, стал весь тощий. Говорил мне, что перестал верить в Бога и в юстицию», — вспоминает она. 

Вскоре после того, как Айсолтан попала в московское СИЗО, к ней с визитом пришли представители швейцарского посольства. Одна из сотрудниц, увидев условия обращения с заключенными там, потребовала от посла разрешения посещать Аю регулярно. За это время дальнейших визитов Ая успела рассказать ей об особенностях местного быта — в том числе ситуации с гигиеной. 

В ожидании суда Айсолтан провела почти два с половиной года. За это время, по словам женщины, ей ни разу не дали даже позвонить сыну. «Чтобы поговорить с ребенком, мне через друзей пришлось договариваться коррупционными способами. В итоге у меня в камере был телефон. Ты и так постоянно в стрессе, а если еще и телефон найдут, то это сразу ШИЗО», — рассказывает Ая.

В феврале 2012 по делу о «панк-молебне» в СИЗО №6, где тогда сидела Айсолтан, попали две участницы Pussy Riot — Мария Алехина и Надежда Толоконникова. К девушкам часто приходили правозащитники и журналисты, а Аю все еще навещали представители швейцарского посольства. Чтобы девушки не учили других заключенных отстаивать свои права, их изолировали. Так Ниязова и Алехина оказались в одной, отдельной от всех камере, и начали общаться. 

Следствие по делу Айсолтан завершилось в мае 2013 года. Ее признали виновной в хищении 20 млн долларов у ЦБ Туркменистана и приговорили к шести годам колонии. На свободу с учетом проведенного в СИЗО времени Айсолтан вышла 31 декабря 2016 года. 

Ая склонна считать, что дело о «хищении миллионов Туркменбаши» было политическим. «Просто Ниязову нужно было разгромить туркменскую оппозицию, и многих, включая меня, это зацепило осколками», — считает она. 

Но спустя несколько лет после судебных тяжб и колонии история о «краже века» вновь настигла Айсолтан. 

Арест с двадцатилетним сроком годности 

За то время, пока Айсолтан была в колонии, под предлогом компенсации ущерба Туркменистану была арестована ее квартира на Ленинском проспекте. При попытке открыть дверь в квартиру оказалось, что там поменяли замки. Позже Айсолтан пробовала вернуть себе имущество, но ей намекнули, что делать этого не стоит. «Соскучилась по тюрьме? Тогда завтра тебя арестуют с наркотиками». В таком формате велись переговоры», — рассказывает Ая. 

Несмотря на потерю квартиры, после колонии Ая осталась в Москве и начала работать. Параллельно она поддерживала связь с участницами Pussy Riot. Опыт тюремного заключения научил ее бороться за свои права, и на свободе она начала выходить на акции в поддержку политзаключенных, на суды и митинги. «Передо мной даже извинилось швейцарское посольство, они ходили на все суды и понимали, что я не преступница», — говорит женщина. 

За годы на свободе Айсолтан успела получить загранпаспорт и несколько виз европейских стран, включая швейцарский «laissez-passer». В прошлом году она летала навестить сына в Швейцарию. 

Примерно в это же время из России уехала одна из участниц Pussy Riot Мария Алехина. «Тогда Маша позвонила мне и пригласила приехать к ней в Вильнюс. И вот с тех пор мы путешествуем с Pussy Riot», — рассказывает Ая. 

В рамках тура антивоенных концертов Pussy Riot Ая успела побывать в Исландии, Германии, Нидерландах, Австрии, Литве и Бельгии. Нигде у властей и местных силовых структур вопросов к женщине не возникало, пока после очередного концерта группа не отправилась на минивэне в Словению. 

Добраться до отеля удалось только в три часа ночи. Спустя несколько часов, пока все еще спали, Ая услышала стук в дверь своего номера. Это была полиция. Задержание проходило на основании запроса Туркменистана в Интерпол. Аю доставили в отделение, а утром отвезли в центральный суд Любляны. О происходящем в суде она вспоминает следующее: 

«Судья разрешает мне воспользоваться телефоном и показать все документы о моем деле. Параллельно я звоню швейцарскому послу и прошу отправить фото этих документов. Судья смотрит на них, видит формулировки российского суда, а там написано “в неопределенное время, в неопределенном месте вступила в преступный сговор с целью хищения денег Центрального банка Туркменистана”». 

«И вы за это шесть лет мучались в тюрьме?» — уточнил судья. Сразу после изучения документов Айсолтан отпустили. 

После путешествия еще по нескольким странам Ая вместе с Pussy Riot отправилась в Хорватию. Там история с задержанием повторилась: на этот раз полиция остановила Айсолтан на границе. После обыска ее доставили в отдел, где сняли отпечатки пальцев. Ае нашли адвоката, участницы Pussy Riot придали дело огласке. Спустя два дня и несколько визитов правозащитников Айсолтан вновь отпустили. 

Еще в Словении местные власти объяснили Айсолтан, что местная база Интерпола не обновилась вовремя, и именно поэтому ее задержали. Нечто похожее произошло, видимо, и в Хорватии. Призрак режима Туркменбаши продолжает преследовать женщину даже спустя двадцать с лишним лет — а о том, чтобы Айсолтан когда-нибудь могла попасть на родину, в обозримой перспективе даже и думать нечего.