Ликвидировать нельзя оставить

В Байкальске, городе на южном берегу Байкала, почти полвека проработал целлюлозно-бумажный комбинат (БЦБК). По версии международного экологического объединения «Белонна», до 2007 года, пока комбинат работал на полную мощность, он был основным загрязнителем воды Байкала. Работая, комбинат производил так много отходов, что это даже превышало объём его собственной продукции. Росприроднадзор не раз требовал остановить его работу из-за неочищенных стоков. Экоактивисты выходили на митинги с теми же требованиями. В конце 2013 года БЦБК прекратил работу, но на этом история не кончилась: от комбината осталось столько опасных отходов, что девять лет власти не могут решить вопрос с их ликвидацией. Именно для того, чтобы ликвидировать эти отходы, требования к стокам в Байкал и его притоки сейчас предлагают смягчить — так написано в пояснительной записке к проекту приказа.

Шесть с половиной миллионов тонн опасных отходов, накопленных за годы работы комбината, хранятся недалеко от Байкала, в 14 картах-накопителях глубиной 6-7 метров. В них — шлам-лигнин, зола, древесная кора, щёлокосодержащая жидкость, строительные и бытовые отходы. Если вода резко поднимется или случится землетрясение — эти накопители могут разрушиться, и тонны токсичных веществ попадут в Байкал.

С 2017 года власти несколько раз меняли подрядчика по ликвидации отходов. Этим последовательно занимались «ВЭБ-Инжиниринг», «Росгеология», ООО «Газэнергострой». В 2020 году подрядчиком назначили структуру «Росатома». Ни один из этих подрядчиков проблему с отходами не решил.

Ликвидацию планировали начать в 2022 году по такой схеме: извлекать отходы из хранилищ и компостировать с помощью импортного оборудования. После 24 февраля и введения санкций против России проект пришлось переделывать. В апреле «Росатом» заявил, что представит новый проект к ноябрю этого года, а непосредственно к ликвидации приступит в конце года.

Вместо компостирования отходов «Росатом» предложил литификацию — превращение жидких осадков в твёрдые. В отходы будут добавлять вещества, которые высушат и обеззаразят их внутри карт-накопителей. Сверху предлагают залить бетон, насыпать землю и посадить растения. До этого такая технология не была опробована на химических отходах. Ученый секретарь Научного совета СО РАН по проблемам озера Байкал Ирина Орлова считает, что нельзя использовать технологию, не прошедшую научную и правовую экспертизу.

Самый большой вопрос у экологов вызывает выжатая в процессе такой переработки вода: как она будет переработана и куда слита. Эксперт «Гринписа» Роман Важенков говорит: «По предлагаемым показателям эта технология не чистит хлорорганику на необходимом уровне. Сливать в Байкал её [воду] нельзя. Сливать в близлежащие реки, по всей видимости, тоже не получается. Остается только вариант со сбросом на коммунальные очистные сооружения Байкальска. И на этом этапе проблемы могут только усугубиться. В прошлый раз, когда так сделали в 2020 году, на выходе получили превышения по некоторым веществам в 400 раз. Это было зафиксировано Росприроднадзором. После чего суд запретил сброс на очистные сооружения Байкальска, которые вообще не предназначены для очистки промышленных стоков».

Карты-накопители постоянно наполняются талыми и дождевыми водами, с которыми загрязняющие вещества могут попасть в Байкал. Чтобы этого не происходило, воды из карт откачивают и очищают. Чтобы была возможность сливать очищенную воду в реки, питающие Байкал, и предложили смягчить нормативы: показатели предельно допустимых параметров концентрации железа увеличить в 9,4 раза, ртути — в 13 раз, свинца — в 3,6 раз.

«В Байкал можно сливать только байкальскую воду»

Решение смягчить нормативы чиновники объяснили не только необходимостью ликвидировать отходы БЦБК. В России нет технологий, которые могли бы точно замерять сбросы, поэтому действующие требования всё равно соблюдать невозможно. Чиновники предлагают увеличить показатели по допустимой концентрации вредных веществ в сточных водах, сбрасываемых непосредственно в Байкал. Эти нормативы, даже с учётом предложенных изменений, останутся настолько жёсткими, что соответствовать им всё равно никакие стоки не будут.

«Требования хотят смягчить, чтобы якобы подобрать требования под существующие технологии измерений, — говорит Важенков, — Но если мы обсуждаем, сколько сливать можно, а сколько нельзя, этот разговор может зайти далеко. По факту, эти нормативы становятся косвенным запретом на сбросы в озеро Байкал. 

Важенков приводит пример: учёные из СО РАН предлагают отводить сточные воды в бассейн выпадающей из него реки Ангары через систему канализационных очистных сооружений (КОС). «Там и реки полноводнее, и возможность попадания в Байкал исключается вообще», — говорит эколог.

19 мая в официальном телеграм-канале Минприроды вышел пост «Фейк чистой воды», разъясняющий, что даже с новыми нормативами опасные сбросы в Байкал потечь не могут: «Некоторые представители экологических сообществ и Telegram-каналы трактуют изменения произвольно и спекулируют на кратности увеличения допустимых параметров: содержание железа увеличивается в 9,4 раза, ртути — в 13 раз, свинца — 3,6 раза. В отрыве от самого приказа кратность, конечно, кажется большой, если не понимать о каких минимальных цифрах идёт речь. По факту, новые нормативы запрещают сливать в Байкал даже питьевую воду». В посте сравнивают требования к стокам в Байкал с показателями СанПина к питьевой воде: они ниже по железу — в 60 раз, по свинцу — в 50, а по ртути — в 20 раз.

«Понятие питьевой воды достаточно широкое. Всегда найдутся люди, которые демонстративно чего-то выпьют, — говорит Элмурод Расулмухамедов, член центрального совета Всероссийского общества охраны природы. — Мы в наших очистных сооружениях не можем добиться идентичности байкальской воды, это всегда изменённый состав. Байкал — это такая экосистема, куда даже питьевую и дистиллированную воду лучше не сливать. Потому что это меняет балансы, они начинают сдвигаться, и мы теряем, к примеру, эндемиков (растения и животные, встречающиеся только на Байкале — прим. ред.). Если меня спросите, что можно сливать в Байкал, я отвечу — в Байкал можно сливать только байкальскую воду».

Сейчас воду прямо в Байкал сбрасывает только одно коммунальное предприятие — те же очистные сооружения Байкальска. Пока что другого выхода у администрации Байкальска нет, сейчас учёные с чиновниками разрабатывают проект реконструкции очистных. Привести их в порядок планируют к 2024 году.

«Если мы в живую воду бахаем хлор, результат понятен»

Второй спорный момент в проекте изменений к приказу Минприроды — смягчение требований к сбросу стоков в сообщающиеся с Байкалом реки. Их в озеро впадает больше трехсот.

78 агропромышленных и туристических предприятий, сбрасывающих стоки в притоки Байкала, не достигают этих требований, написал в своём телеграм-канале председатель комитета Госдумы РФ по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды Дмитрий Кобылкин. Поэтому «необходимо синхронизировать существующие технологии и нормативы сброса». То есть подогнать существующие нормативы под технические возможности предприятий очистить воду.

Учёные из Сибирского отделения РАН предложили не только не идти на серьёзные смягчения этих показателей, но и внести туда новые «особо опасные» и «опасные» для уникальной экосистемы Байкала вещества. В первую очередь, хлорсодержащие. Поступление таких веществ в озеро Байкал учёные как раз и ожидают при рекультивации карт-накопителей БЦБК.

Эколог Георгий Каваносян говорит: «Я знаю точно, что в БЦБК использовали хлор для отбеливания. Естественно, он там есть. И по нему много вопросов — и у РАН, и у «Гринписа», и у общественников. Активный хлор, если он появится в природной среде, убивает органику. Если мы в живую воду бахаем хлор, результат понятен».

Эксперт «Гринписа» Роман Важенков тоже считает, что главная дискуссия вокруг Приказа N83 должна быть о хлорорганических веществах. В первую очередь, диоксинах — сильных синтетических ядах. Диоксины, говорит Важенков, накапливаются в организме и не выводятся из него. Они легко растворяются в жирах и приводят к сложностям репродуктивной и иммунной системы.

Важенков приводит пример: в конце 1980-х годов учёные проводили на Байкале исследования из-за массового вымирания байкальской нерпы. Основной причиной вымирания была чумка плотоядных. Она поразила популяцию из-за того, что высокое содержание хлорорганики в жировых тканях привело к угнетению иммунной системы. БЦБК тогда работал в полную мощность.

«Чем тюлень отличается от человека? — продолжает Важенков, — Тем, что подкожного жира у него больше, чем у нас. И он является вершиной пищевой цепи Байкала. 

Формально в новом проекте приказа есть показатель, в который входит хлорорганика — АОХ. Но в России сейчас нет технологий, которые смогут измерять его достаточно точно, а значит никакого контроля над сбросом хлороорганики не будет.

«Такой подход выгоден компаниям, которые будут заниматься рекультивацией БЦБК, — говорит Важенков, — У них не будет контроля. Даже если для них повысят АОХ, он будет высоким, но надлежащей информации не даст». Российский «Гринпис», как и учёные из Сибирского отделения РАН, считает, что в требованиях к стокам в притоки Байкала должны появиться измеримые показатели по хлорорганическим веществам.

«Это такая Россия в миниатюре»

Эколог Георгий Каваносян считает, что в обязательные нормативы для стоков в притоки Байкала нужно включить и значения по содержанию в воде нового загрязнителя — микропластика. Это пластиковые частицы размером до 5 мм, которые учёные больше полвека обнаруживают буквально везде: в морях, океанах, организмах животных и даже на дне Марианской впадины. Ученые подсчитали: каждую неделю человек неосознанно потребляет с пищей и водой около 5 граммов пластика — по весу примерно одну банковскую карту. Вывести его из организма практически невозможно.

Пока что в России этот показатель никак не нормируется и не измеряется. «Нет нормативов, нет аккредитованных методик. Тем временем, это очень существенный загрязнитель. Пока что об этом говорят только отдельные учёные группы» — объясняет Каваносян. В 2017 году научная группа с биофака МГУ исследовала Байкал на микропластик. Учёные сделали вывод: в среднем на один квадратный метр Байкала приходится 30 тысяч его частиц.

Есть ещё одна проблема: аномальное развитие одного из видов — нитчатой водоросли спирогира, которая вытесняет байкальских эндемиков и отравляет воду в случае гниения. Спирогира питается фосфором, который поступает в воду с коммунальными стоками. Основной источник фосфатов, попадающих в озеро — моющие средства, содержащие данные вещества. «Есть ощущение, что на каких-то очистных сооружениях использовались неправильные реагенты, что дало возможность развиваться спирогире, — говорит Расулмухамедов, — На глазах у всех за последние пять лет мы уже получили ситуацию, когда вроде как сильных ядовитых выбросов в Байкал не было, при этом дисбаланс в экосистеме мы получили, а с ним и аномальное развитие одного из видов». Сейчас рассматривается проект по запрету использования фосфатосодержащих моющих средств на Байкале.

«На Байкале сейчас огромный пучок проблем, — говорит Важенков, — Это такая Россия в миниатюре. Там многие проблемы существуют. И многие нужно решать прямо сейчас. Есть и микропластик, и фосфаты. И много чего ещё»

«Для меня они не предприниматели, а будущие заключенные»

По словам Георгия Каваносяна, разговор о смягчении нормативов по стокам в Байкал идёт уже не первый год. «Несколько лет назад я был на конференции по Байкалу, — говорит он, — Предприниматели хором жаловались, что существующие нормативы выполнить они не могут даже теоретически. Говорят, что приходится всем всё нарушать».

Элмурод Расулмухамедов говорит, что решение есть: «Я занимаюсь экологией 35 лет и всё это время слышу одни и те же разговоры: «Это невозможно, это очень дорого, что-то ещё». При этом в нашей стране мы уже имеем предприятия с нулевым сбросом, к примеру, предприятия «Газпромнефти», которые берут воду из природы, внутри себя её чистят, используют, выпаривают, теряют по дороге и не возвращают. Это металлургические, нефтехимические заводы. 

Расулмухамедов говорит, что на любом предприятии можно использовать технологии, при которых можно либо минимизировать стоки, либо вообще ничего не сливать. «Сейчас мы говорим о том, чтобы сделать такой же оборотный цикл для городов на Байкале, и на Волге — там, где приходится тратить миллиарды на то, чтобы обеспечивать чистоту водных ресурсов. А то у нас получается так: мы воду забираем из реки или озера, а в 500 метрах от него стоит сток предприятия, откуда вытекает вода, якобы питьевая. Зачем в озеро сливать, раз вы говорите, что у вас вода достаточно качественная? Если у вас есть очистка, вы готовы в техническом режиме это подавать, просто замкните трубу».

«Под шумок» и «под эту дудочку»

Георгий Каваносян считает, что инициатива смягчения требований к стокам в Байкал была давно и обсуждалась ещё осенью прошлого года. «Правки предложили именно сейчас, потому что вплотную подошли к ликвидации отходов от БЦБК и «решили под эту дудочку сделать то, что давно планировалось».

Была ли инициатива чиновников связана с тем, что внимание общества сейчас приковано к ситуации в Украине, Элмурод Расулмухамедов сказать не может. «Мы работаем с широким спектром людей, среди них есть разные по политическим взглядам. В нашей логике Байкалу без разницы, кто в него налил яду: фашисты, коммунисты или кто-то ещё. Мы стоим на страже природы безотносительно от политической ситуации. Ввиду того, что сейчас идёт постоянная сдача позиций по экологическим требованиям и нормативам, была лёгкая паника, чтобы под шумок не протащили ещё и это», — говорит он.

Сейчас текст проекта проходит публичные обсуждения. Комитет Госдумы по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды предложил оставить без изменения требования к сточным водам, которые сливают непосредственно в Байкал, и согласиться со смягчением требований к стокам в притоки Байкала, которые предложили в Минприроды.

Расслабляться учёные не собираются. На сайте greenpeace.ru написана инструкция, как проголосовать против инициативы Минприроды. «Настораживает тенденция, которая сейчас наметилась, — говорит Роман Важенков из «Гринписа», — не только по Байкалу, по всему экологическому законодательству в стране, которая прямо указывает, что государство хочет ослабить эти требования»

Наталья Сокольникова, «Люди Байкала»