Чтобы понять, зачем Кремлю понадобилось бомбардировать музей украинского философа Григория Сковороды, что в селе Сковородиновка в 60 километрах от Харькова, следует поинтересоваться судьбой прусского философа Иммануила Канта в постсоветском Калининграде. Григорий Сковорода для нынешней Украины и Иммануил Кант для бывшей Восточной Пруссии — фигуры равновеликие и то, как российская власть обходится с Кантом, многое говорит о мотивах разрушения музея.
Если совсем вкратце, то ракетный удар — это про присвоение территории. В кремлевских башнях есть мнение что без музея философа, который писал не на русском и барочно, бесконечные степи к востоку от Днепра быстрее станут российскими.
Похожее искривление мышления можно наблюдать в поведении властей в российским анклаве на Балтике.
Кёнигсберг — город, в котором Кант преподавал всю свою жизнь — оказался в распоряжении Москвы по результатам Второй Мировой войны.
Теоретически это могло бы сделать Канта в некоторой степени «российским философом». Континентальные империи — особенно старые, с опытом — выгодно отличаются от модерновых республик своей пластичностью, умением принимать в себя разные истории на разных языках.
Увы, но на практике оказалось, что
Россия — по крайней мере та ее часть, которая окопалась в ведомствах и администрациях — не знает ничего о пластичности и с параноидальным подозрением относится к авторам, которые не писали на русском.
Логика у паранойи примерно следующая: если автор за всю свою жизнь не написал ни строчки на русском языке, то где гарантия его терпимости к безобразиям русской жизни? Если даже авторы, которые много написали на русском, в итоге оказались не терпимы — как Лев Толстой, например — то чего ждать от этих?
На свою беду — но счастью для мировой философии — Кант на русском не писал и это является источником неутихающей тревожности для местных властей: а наш ли это автор? И если он не наш, то не является ли его памятник форпостом наших врагов? К примеру тех, у которых мы ещё так недавно отняли этот город со всеми его окрестностями?
В Калининграде покойному Канту — его могиле и его памятнику — время от времени напоминают что он не россиянин и что ему в городе не место. Ближайший заметный всплеск таких напоминаний имел место три с лишним года назад.
В декабре 2018 года начальник штаба Балтийского флота вице-адмирал Игорь Мухаметшин в своей всемирно известной речи заявил, что когда российские войска в ходе Семилетней войны вошли в Кёнигсберг, философ Иммануил Кант показал себя «предателем родины», «унижался и ползал на коленях, чтобы ему дали кафедру в университете» и «писал какие-то непонятные книги», которые никто из современных российских военнослужащих «не читал и никогда читать не будет».
Речь вице-адмирала была по случаю конкурса на имя для аэропорта Калининграда. Была довольно высокая вероятность, что аэропорт назовут именем Канта и вице-адмирал поспешил объяснить своим подчиненным почему этого нельзя допустить.
Если развить его яркие военно-морские мысли, станет очевидно, что с точки зрения вице-адмирала Калининград не имеет никакого отношения к Кёнигсбергу.
Географически Кёнигсберг Канта и Калининград Российской Федерации находятся на одном месте. Брусчатка на отдельных улицах, канализация в отдельных жилых домах, зоопарк и отдельные административные здания у них общие. Но никакой исторической преемственности между ними нет и быть не может. В воображении вице-адмирала Калининград — цельнометаллический российский город и о том, что на этом месте буквально считанные десятилетий назад жил кто-то другой, следует забыть наглухо.
Вице-адмирал озвучил не только свое частное богословское мнение. За пару дней до его выступление какие-то люди облили краской памятник и могилу философа и разбросали листовки, где от студентов местного университета — имени Канта, разумеется — требовали отречься «православным крестом от этого вражьего имени». «Вражье имя» — это про Иммануила Канта.
Параллельно с российским морским генералом и анонимными православными сумасшедшими на Канта ополчился депутат от республики Татарстан, Марат Бариев, который заявил, что если аэропорт Калининграда станет аэропортом имени Канта, то это оскорбит ветеранов Великой Отечественной войны. Из слов Бариева можно сделать вывод, что советские войска освободили Восточную Пруссию не только от нацистов, но и от Канта с его трансцендентальным единством апперцепции, чуждым россиянам.
Алексей Навальный тогда назвал представителя Татарстана не очень умным и ошибся, как мы сейчас понимаем.
В случае с Бариевым речь идет не об отдельном — хоть и выдающемся — отсутствии ума, а о политической норме.
Которая, судя по всему, звучит следующим образом: заняв территорию, ее следует очистить от иноязычного культурного слоя, чтобы не осталось вероятности что территория однажды уйдет к другим.
Нельзя сказать, что в этом есть что-то новаторское. В 90-е на Балканах было много лидеров, которые точно также представляли себе рецепт процветания своих народов. И ни к чему приятному это не привело. В первую очередь, для самих этих лидеров.
Не исключено, что в наши дни — вот буквально сию минуту — наблюдая, как паранойя по отношению к Канту вдруг доросла до наведения ракеты на Сковороду, мы видим смерть империи. Если музей философа может стать мишенью для военных, то это говорит нам о том, что империя с ее пластичностью точно умерла, на ее месте теперь диковатое племя в агрессивном поиске своих границ.
Максим Горюнов, специально для «Новой газеты. Европа»